Дворецкому и двум лакеям я велел не раздеваться и не ложиться спать, а также поддерживать огонь в двух переносных лампах. По моему звонку они должны были немедленно схватить лампы и прибежать на помощь. Если по какой-то причине звонок не сработает, я дуну в свисток, и это тоже будет сигнал тревоги.
Раздав эти нехитрые указания, я начертил вокруг Бомона пентакль и строго-настрого предупредил ни в коем случае не выходить за его пределы. Нам оставалось только ждать и молиться, чтобы эта ночь прошла так же тихо, как и предыдущая.
Мы почти не разговаривали и к часу ночи сидели как на иголках. Парскет вскочил и, чтобы успокоиться, принялся мерить шагами коридор. Я снял туфли и присоединился к нему. Ходили мы, наверное, около часа, время от времени перешептываясь, пока я не споткнулся о шнур колокольчика и не упал; впрочем, я не ушибся и не наделал шуму.
– Вы заметили, что колокольчик не зазвенел? – спросил Парскет, когда я поднялся.
– Боже милостивый, вы правы! – воскликнул я.
– Минутку, – сказал он. – Ручаюсь, шнур просто за что-то зацепился. – И, положив ружье, Парскет снял одну из ламп и на цыпочках удалился вглубь дома с револьвером Бомона в правой руке. "Какой бесстрашный малый", – подумалось мне не в последний раз за эту ночь.
В ту самую минуту Бомон призвал меня к полной тишине. Я сразу же различил то, к чему он прислушивался, – лошадиный топот, гулко разносившийся по дому. Не преувеличу, если скажу, что у меня по спине побежали мурашки. Все стихло, и нас охватило жуткое чувство пустоты. Я взялся за шнурок колокольчика в надежде, что Парскет уже все исправил, и принялся ждать, нервно озираясь по сторонам.
Прошло минуты две, наполненных, как нам показалось, сверхъестественной тишиной. Вдруг в освещенном конце коридора раздался одинокий звук, как от удара копытом, лампа с грохотом опрокинулась, и мы оказались в темноте. Я тут же дернул за шнур и дунул в свисток, потом щелкнул вспышкой. Коридор залило ослепительным светом, но я так ничего и не увидел. Затем обрушилась кромешная тьма. Я услышал, что к двери спальни подошел капитан Хисгинс, и крикнул ему, чтобы он немедля принес лампу; но в ответ раздались удары в дверь изнутри, до меня донесся голос капитана и нечленораздельные крики женщин. Меня окатила волна ужаса: неужели чудовище пробралось в комнату? Но в то же мгновение из коридора донеслось злобное конское ржание, какое мы уже слышали в парке и в погребах. Снова дунув в свисток, я попытался нащупать шнурок колокольчика и велел Бомону не выходить из пентакля, что бы ни случилось. Я снова крикнул капитану, что нам нужен свет, в ответ лишь раздались новые удары в дверь. Тогда я схватился за спички, чтобы видеть хоть что-то, когда нас настигнет невидимый монстр.
