Она показала рецепт человеку в белом халате, сидящему в дальнем конце помещения, положила бумагу на стойку, бросила рядом с ней десятицентовую монетку и взяла газету.
– Что-нибудь еще? – окликнул ее человек в белом халате.
– Нет. – В голосе Джулии слышалось сожаление: так не хотелось уходить! Приветливая атмосфера аптеки успокаивала, особенно после сегодняшнего ужасного дня.
Конечно, ее вывела из равновесия еще и вся эта суматоха из-за посылки. Во-первых, Фред, чьи комментарии ограничились громогласными проклятиями в адрес всех любителей идиотских розыгрышей, хотя в глазах ясно читалось беспокойство за нее; потом корректоры и секретарши, не переставая болтавшие о "мисс Маффит" и пауке до самого конца работы. Заглянул даже сам мистер Вебстер, удивленный необычным оживлением, охватившим всегда тихий отдел.
Ей было нестерпимо трудно выносить их внимание, грозившее пробить стену, которой она отгородилась от окружающих. Это было непросто – никого не подпускать к себе, всегда оставаться одной. Психиатры утверждают, что так жить не только тяжело, но и недопустимо. Джулия сознавала это, но вести себя по-иному не могла. Отдав себя однажды всю, всю без остатка, полностью и до конца, она была отброшена, как ненужная тряпка; еще раз ей такого не вынести. Поэтому после ухода мужа, оправившись от оцепенения первых месяцев одиночества, она твердо обещала себе: больше она никогда никому не доверится.
Но кроме раздражения, вызванного назойливым вниманием сослуживцев, ей не давало покоя что-то другое. Она размышляла об этом, выходя за дверь аптеки, по дороге к своему дому. Дело тут не только в пауке, – в конце концов, ничего опасного. Просто в своем стремлении избежать контактов с людьми, она потерпела неудачу… Где-то, может быть совсем рядом, живет человек, называющий себя Дж. Смит; человек, который – она инстинктивно чувствовала это – по-настоящему ненавидит ее. И теперь Джулию, изо всех сил старавшуюся избежать каких-либо эмоций, словно паутина, обволакивает чужая ненависть.
Она открыла почтовый ящик, вынула стопку писем. Счета. Два приглашения на весенние книжные ярмарки. Письмо с благодарностью за подарок на день рождения от тетушки в Бангоре. И конверт, адресованный миссис Джулии Мартелл, редактору детских книжек.
Она сунула остальные письма в сумочку, открыла дверь лифта, вошла в кабину. Надорвала конверт, испытывая какое-то странное нетерпение, почти любопытство: та же бумага, – она сразу это заметила, – тот же мелкий почерк. Но содержание было иным.
