– О, это целая история! Еще до войны как-то приехал сюда… – Он спохватился и перебил самого себя: – Простите, очевидно, вы все хотите есть, а не только эта толстушка? – И он указал на оторопевшую Соню.
– Нет, нет, рассказывайте, пожалуйста, рассказывайте!
И Люся, и Магдалина Харитоновна, и дети обступили старика.
Только Володя-Индюшонок отвернулся и стал мрачно жевать рукав своей рубашки.
– Рассказывайте, я вас буду слушать, я буду терпеть, – покорно вздохнула Соня.
– Вы о художнике Ситникове, конечно, слышали? – Заведующий назвал одного из наших славных мастеров прошлого столетия. Целый зал в Третьяковке был отведен его картинам и пейзажам. – Так вот, у Ситникова есть сын, в настоящее время глубокий старик, так называемый Номер Седьмой. Незадолго до войны приехал он к нам со своей семьей, и знаете зачем? Специально, чтобы разузнать, для какой такой цели лет сорок назад его папенька посетил наш город. Он всех нас перетревожил. «Существует письмо моего отца к моей матери. Отец убежден – с вашим натюрмортом связана какая-то тайна. Такое замечательное произведение искусства, и никто не знает, кто его автор. Ищите, ищите!» – тормошил нас Номер Седьмой. И мы начали искать. Все лето шарили, все эти ящики с бумагами, что в башне сейчас хранятся, пересмотрели, всех любецких старожилов переспросили. И ничего! Вот почему меня так несказанно взволновал ваш рассказ о портрете.
– А может, вы не все ящики открывали? – спросил Витя Большой.
– Не беспокойтесь, молодой человек, когда историки ищут, они не пропускают ничего! – Заведующий повысил голос: он явно начал раздражаться.
– А может, вы хоть одного меня в башню пустите? – вкрадчиво попросил Витя Большой.
– Молодой человек, не мешайте мне рассказывать! – резко оборвал его заведующий.
Некоторые мальчики отошли и о чем-то оживленно и едва слышно заспорили…
Вдруг кто-то легонько толкнул меня в бок. Я оглянулся. Оба близнеца яростно шептали:
– В башне, в башне он прячет портрет. Он все врет, нарочно не пускает!
– Сын художника Ситникова, – продолжал свой рассказ заведующий, не обратив внимания на шепот мальчиков, – был как раз такой живчик и непоседа. И подобных непосед в нашем городе он насчитал шесть человек. Но, к сожалению, для их обозначения на русском языке существует весьма длинное, неуклюжее слово с приставкой, суффиксом и окончанием. Вот сын художника нам и предложил: давайте это неуклюжее слово долой, а чтобы вас как-то различать, дадим каждому порядковый номер.
