— Вы сохраняете этот павильон, как памятник, возведенный в честь той эпидемии?
— Нет, конечно, Я же говорю, остальные здания снесли. Оставили только это.
— Но почему?
— Польза от него есть.
Брови Панталеоне поползли вверх, выражая удивление.
— Уж не хотите ли вы сказать мне, что там кто-то живет?
— Нет, нет.
Как быстро она ответила, сказал себе Панталеоне. И голос у нее дрогнул, и глаза она отвела.
— Нет, нет, — повторила мадонна Фульвия. — Конечно же, никто там не живет.
Панталеоне вновь взглянул на павильон. Разумеется, она лгала, тут сомнений у него не было. Но не мешало бы убедиться в этом наверняка. А потому он подобрал ноги и резко вскочил, вытянув руку в сторону павильона.
— Что такое? — тут же спросила Фульвия.
— Вы, несомненно, ошиблись. Там живут. Мне показалось, что я видел какое-то движение под деревьями.
А между забором и павильоном росло несколько раскидистых олив.
— О, нет, это невозможно! Вы ошиблись! — голос ее вибрировал от волнения.
Панталеоне получил ответ на невысказанный вопрос, а потому поспешил успокоить ее.
— Вы правы. Я понял, в чем дело. Меня обманула тень старой оливы, — он повернулся к мадонне Фульвии, его пухлые губы разошлись в улыбке. — Я уж подумал, что увидел призрак фра… как вы его называли?
— О, фра Кристоферо? — мадонна Фульвия облегченно улыбнулась. И встала. — Пойдемте, мессер Панталеоне. Вам нельзя столько сидеть на ветру.
— Наверное, вы правы, — он покорно поднялся.
И действительно, более задерживаться на террасе нужды не было. Он узнал все, что хотел. А поспешность, с которой монна Фульвия уводила его в дом, являлась еще одним свидетельством того, что искомое убежище Маттео найдено. Она торопилась уйти с террасы, чтобы он и вправду не увидел, как кто-то из слуг, а может, и сам Маттео, выходит из павильона.
Дурак никогда не сомневается в своих суждениях, не ставит под сомнение увиденное. К решению он приходит спонтанно, а приняв его, воплощает в жизнь несмотря ни на что. Потому-то он и дурак. Человек же с умом движется к поставленной цели медленнее, осмотрительно, каждым шагом проверяя землю перед собой, не доверяя своим чувствам, полагаясь лишь на абсолютно достоверные факты. Даже придя к какому-то выводу, он не торопится с его реализацией на практике.
Таким был и наш Панталеоне. Он нанизывал одно звено на другое, пока не получил цепочку косвенных доказательств, свидетельствующих о том, что, во-первых, Маттео, несомненно, укрывается в Пьевано, а во-вторых, тут полной уверенности еще не было, прячется в павильоне за каменным забором.
