Под знаменем быка | страница 42



Он дал знак всадникам и поскакал в предместье. Макиавелли двинулся в противоположном направлении. Толпа с готовностью расступалась перед ним, ибо все видели, что его удостоил внимания сам Чезаре Борджа,

Оказавшись во дворце, Макиавелли написал свое знаменитое письмо синьории Флоренции, в котором изложил свое видение происшедшего. В яму угодили те, кто рыл ее для Чезаре Борджа: трое Орсини , Вителлоццо Вителли, Оливеротто да Фермо. Закончил он письмо фразой: «Я очень сомневаюсь, что кто-то из них доживет до утра».

Вскоре ему пришлось признать, что при всей его проницательности, он не смог заглянуть в глубину замысла Чезаре Борджа. Ибо не учел, что казнь Орсини подняла бы тревогу в римском логове зверя, а потому позволила бы бежать влиятельному кардиналу Орсини, его брату Джулио и племяннику Маттео (который интересует нас особо), а затем подготовить ответный удар.

Неспособность Макиавелли предвидеть дальнейшие действия Чезаре Борджа служит еще одним доказательством того, что в мастерстве политической интриги герцог мог дать флорентийцу сто очков вперед .

С правителями Фермо и Кастелло разобрались, как и предполагал Макиавелли. Их судили, признали виновными в предательстве и задушили той же ночью, одной веревкой, поставив спинами друг к другу. Но Орсини избежали участи подельников. Они прожили еще десять дней, пока Чезаре не получил из Рима известия об аресте кардинала Орсини и его родственников. И только тогда, уже в Ассизи, куда к тому времени перебрался герцог, Гравину и Паоло Орсини отдали в руки палачу.

Сеть герцог, как он сказал Макиавелли при встрече в Синигалье, раскинул широко. Однако четверо смогли ускользнуть сквозь ее ячеи. Джанпаоло Бальони, не приехавший на встречу с герцогом в Синигалью, сказавшись больным, а потому и оставшийся в живых. Пандольфо Петруччи, тиран Сиены, единственный из всех мятежников, не поверивший в добрые намерения герцога и, вооружившись до зубов, укрывшийся за крепкими городскими стенами, Фабио Орсини, последовавший примеру Петруччи. И Маттео Орсини, кузен Фабио и племянник кардинала, который просто исчез, словно провалился сквозь землю.

Поначалу Борджа сосредоточил свое внимание на первой троице, благо их местонахождение не составляло тайны. Маттео был не столь важной птицей, им герцог мог заняться и позже.

— Но клянусь Богом, — доверительно сообщил Чезаре фра Серафино, монаху, исполнявшему обязанности секретаря при отсутствии круглолицего Агабито, — клянусь Богом, что не найдется такого уголка в Италии, где бы он смог укрыться от меня.