— Совершенно верно. Леди Лаудер, но самым недопустимым образом прикрученную к стулу!
— Прикру…
— Да-да, господин комиссар! Меж тем Лаудеры связаны родственными узами с Дункхэмами из Эрджила и дэвонскими Мэлреди! Невероятная бесцеремонность!
— А сапожник?
— Тоже был там.
— И что он вам сказал?
— Ничего.
— Странно, правда?
— Не особенно, если принять во внимание, что ему от уха до уха перерезали горло…
Комиссар ответил не сразу, а когда наконец решился открыть рот, голос его звучал сурово.
— Я надеюсь, сэр Арчибальд Лаудер, вы бы не позволили себе насмехаться над государственным служащим Австрийской республики?
Баронет сквозь монокль смерил полицейского презрительным взглядом.
— Я закончил Джизус-колледж в Оксфорде, сэр! — сухо бросил он.
— Прошу прощения…
— Ничего.
— Итак, вы вошли в комнату и увидели жену связанной, а хозяина лавки — на полу, с перерезанным горлом. Так?
— Да, правильно.
— В таком случае либо сапожник покончил с собой, предварительно связав леди Лаудер, либо леди Лаудер…
— …зарезала сапожника, а потом сама себя связала и стала ждать возможного визита? Помимо того что столь ловкий фокус явно не по силам леди Лаудер, я вынужден предупредить вас, что не в ее привычках резать незнакомых людей… Не знаю, как развлекаются дамы здесь, в Граце, но могу уверить вас, что в Лондоне…
— Будьте любезны, повторите мне адрес этого сапожника, сэр.
— Мюнцграбенштрассе. Если идти от Дитрихштейнплатц, лавка — с правой стороны.
— Благодарю вас.
Комиссар снял трубку и, распорядившись отправить на Мюнцграбенштрассе следственную группу, снова повернулся к баронету:
— А кстати, сэр Арчибальд Лаудер… Войдя в этот кабинет, вы признались мне, что совершили убийство, не так ли? Уж не вы ли расправились с сапожником?
— Нет.
— Нет? Тогда кого же вы отправили на тот свет?
— Того, кто убил сапожника и напал на мою жену.
— Значит, он тоже там был?
— Естественно.
— И вы об этом умолчали?
— Вы не дали мне времени сказать.
— А могли бы вы описать этого человека?
— Высокий, широкоплечий, лицо если и не совсем монголоидного типа, то по крайней мере выдает явную примесь восточной крови…
— Вы оставили тело на месте?
— Надеюсь, вы не думаете, что я прихватил его с собой?
— А каким образом вам удалось разделаться с парнем?
— Я стукнул его топориком и, да простит меня Бог, кажется, размозжил череп… Должен признать, что подобный поступок не вполне достоин джентльмена, но мною двигала крайняя необходимость.
— Вы ударили его сзади?
