От Кордовы меня теперь отделяли двенадцать километров. Я ехал медленно, очень медленно, как будто для того, чтобы насладиться красотой пейзажа, но на самом деле — окончательно почувствовать себя человеком, чью роль мне предстоит играть. Это и я, и в то же время не совсем я: испанец, решивший навестить родину после долгого отсутствия. Мне следовало забыть, что я говорю по-английски, как уроженец Бруклина, и вообще выбросить Вашингтон из головы. Важнее всего было хорошенько усвоить, что все это время я безвылазно жил во Франции. К счастью, покинув Андалусию, мы с родителями два года провели в Париже, маме с папой там нравилось, и, вероятно, они так и остались бы там до самой смерти, не пригласи их один дальний родственник в Нью-Йорк, где он держал бакалейную лавку. В американской школе я продолжал заниматься французским и теперь знаю его как родной. Иначе Андерсон, надо думать, ни за что бы меня не выбрал. Ему в первую очередь требовался агент, владеющий испанским и французским не хуже английского. Впрочем, Клиф не стал полагаться ни на мои бумаги, ни на утверждения, а учинил суровый экзамен. Для начала мне пришлось битый час у него на глазах беседовать с бежавшим в Штаты уроженцем Мадрида. Потом шеф пригласил меня к себе ужинать, но опять-таки лишь потому, что принимал в тот вечер француза. Я выдержал оба испытания, благодаря чему и сидел сейчас за рулем «ситроена», глядя на первые дома в пригороде Кордовы, где в саду Виктории должен встретиться с Мануэлем Эскуарисом.
Я въехал в Кордову по древнему, выстроенному еще римлянами мосту, и, дружески помахав рукой статус Сан-Рафаэль, сразу же направился на Пасео дель Гран Капитан[13] — именно там всегда останавливаются туристы с туго набитым песетами кошельком, а потом пошел пропустить стаканчик в «Мадриде». Надо ж немножко навести порядок в мыслях и чувствах… А Мануэль пусть чуть-чуть подождет.
С фотоаппаратом, подпрыгивающим на груди на каждом шагу, я вполне похож на обычного любопытного путешественника, который приехал полюбоваться Большой мечетью, превращенной в собор[14]. Не забыть бы только время от времени щелкать фотоаппаратом, хотя вероятность, что за мной могут следить, очень невелика. Честно говоря, я сам толком ничего не знал о задании, поскольку наш патрон Клиф Андерсон настолько боится внушить своим агентам предвзятое мнение, что всякий раз посылает нас на дело почти как слепых котят. И уж мы сами должны, имея две-три зацепки, прояснить всю картину. Поэтому мне известно только, что дело связано с контрабандой наркотиков, которая уже довольно давно мешает Клифу спокойно спать. Чуть больше двух лет наркотики ввозят к нам (я имею в виду Соединенные Штаты) через мексиканскую границу, по крайней мере, мы так полагаем, и тем не менее еще ни разу не удалось перехватить хоть мало-мальски крупную партию. Можно подумать, что тот, кто заправляет этим делом, обзавелся надежными связями в Белом Доме, потому как он с поразительной ловкостью ухитряется избегать всех расставленных нами ловушек, да еще и потешается над незадачливыми охотниками из ФБР. А Клиф Андерсон терпеть не может, когда над ним смеются. Правда, Клиф обладает основным качеством, необходимым в нашей профессии, — терпением. Честно говоря, я вообще никогда не сталкивался с подобным спокойным упорством. Этот парень работает и составляет планы так, будто у него впереди целая вечность. Андерсон не желает уходить в отставку (хотя мог бы сделать это еще два года назад), пока не отправит нашего неуловимого противника в Синг-Синг или Алькатрас
