— И в то же время большинство из тех, кто критикует прокурора, при первой возможности охотно изменили бы ему с Элен Арсизак.
— Вне всякого сомнения. Не станем же мы переделывать человеческую натуру, не так ли?
— Разумеется! Вот только меня смущает, не объявляют ли прокурора убийцей жены скорее вследствие скрытой ревности, чем глубокой убежденности?
— Возможно. Ведь со смертью Элен Арсизак женщины Перигё вдруг почувствовали, что потеряли ближайшую подругу, а мужчины — что им просто наставили рога.
— И все втайне согласны мстить мужу.
— Не будем заходить так далеко, мсье комиссар. Я только хотел вам показать, что с трудом представляю себе кого-то в Перигё, кто ненавидел бы Элен Арсизак до такой степени, чтобы ее удушить, кроме…
— Кроме?..
— …кроме тех, кого бы исчезновение жены прокурора вполне устраивало, то есть самого прокурора и его любовницы.
— Из чего можно заключить, что вы не рассматриваете связь Арсизака с мадемуазель Танс как мимолетное увлечение?
— После всего, что я услышал, я так не думаю.
— Мне приятно отметить, что ваше мнение совпадает с моим. После разговора с мадемуазель Танс я пришел к выводу, что это серьезно.
— Это лишь осложняет дело. Будучи католичкой из очень верующей семьи, мадам Арсизак никогда бы не пошла на развод.
— А отсюда убийство, которое было единственным выходом?
— Я вам этого не говорил!
Гремилли улыбнулся.
— Ну, скажем, слегка намекнули.
— Мне бы не хотелось, мсье комиссар, чтобы вы думали, будто я питаю какую-то антипатию к Арсизаку. Напротив, я всегда считал его своим другом и был бы просто счастлив, если бы вам удалось найти доказательства его невиновности, поскольку я с ужасом представляю себе тот день, когда мне придется выдвинуть против него обвинение в предумышленном убийстве.
— Ну, до этого еще далеко.
— Вы в этом уверены? Вы сами признали, что нас пытались убедить в том, будто речь идет о «гастролере», которого, к его несчастью, застукали на месте преступления. Вы сами заявили, что возврат по почте так называемых украденных денег — детские уловки. Наконец, не вызывает сомнения и то, что мадам Арсизак знала убийцу и совершенно его не опасалась. И после всего именно муж — естественно, случайно — обнаруживает труп своей жены…
— Вполне естественная ситуация, вы не находите?
— Возможно… Во всяком случае, мне кажется, мы не можем долго затягивать с обвинением.
— Боюсь, мсье следователь, что все может оказаться гораздо, гораздо сложнее, чем вы полагаете. Я признаю, что все говорит не в пользу Арсизака, но одновременно это «все» служит ему и оправданием.
