Когда он был уже на полпути к другому берегу, бревно вдруг накренилось и раздался ужасный свистящий рык. Две гигантские челюсти разверзлись на том конце, к которому он шёл, и резко рванулись к нему. В тот же миг длинный зубчатый хвост взлетел, выгнувшись мощной дугой. Молодой кот впился в хвост когтями и удержался. И снова хвост девятифутового аллигатора хлестнул, и ужасная голова повернулась назад. Но кот не отпускал хвоста. Тогда, свирепо рванувшись, аллигатор перевернулся всем корпусом, чтобы сбросить своего седока. Под водой кот выпустил крокодилов хвост и как безумный устремился к берегу. Аллигатор нырнул, но попал как раз под свою предполагаемую добычу, так что кот снова оказался на его бугристой спине. На этот раз его лапы лишь на мгновение вцепились в бугристую поверхность прямо за огромными выпуклыми глазами аллигатора, и, когда пресмыкающееся внезапно поднялось и распахнуло пасть, кот прыгнул. Его передние лапы поймали топкую кромку берега и врылись, в неё. Аллигатор возобновил атаку, но зверь был быстрее. Он выскочил из воды и пустился наутёк через густой кустарник с предельной скоростью и ловкостью. Это была чересчур опасная встреча. Пока он лучше узнает страну, ему надлежит поступать осторожнее.
Так началось пребывание кота в странном новом мире.
…После восемнадцати месяцев в стране заболоченных речушек и озёр кот совершенно изменился. Никакое преувеличенное воображение не могло бы больше увидеть в нем признаки котёнка. Он хорошо приспособился к смене обстановки и, без сомнения, мог бы вести здесь приятную жизнь, если бы не грызущее беспокойство. Периодически он совершал странный ритуал: надолго останавливался, задрав голову, как будто к чему-то прислушиваясь, напряжённо уставившись в одну точку, которая всегда находилась на севере, внюхивался в воздух. Но вслушивался он не в звуки окружавшей его страны, его волновали не её виды и ароматы. Казалось, он тоскует о чем-то таком, чего не может понять, и это рождало в нем тревогу, похожую на неудовлетворённость.
Ему было почти два года теперь, и он был тринадцати дюймов ростом, а от кончика носа до кончика хвоста-обрубочка, было тридцать два дюйма. Он весил двадцать восемь фунтов, был прыгуч и мускулист. Темно-серые полосы на боках напоминали материнские, роскошная длинная гладкая шерсть имела глубокий оранжево-коричневый подцвет, как у его дикого отца.
Кот был теперь потрясающе гибким и самоуверенном существом. Он стал опытным и безжалостным охотником и гордо носил себя по лесу. В этой болотистой местности он хорошо кормился. Иногда ему приходилось довольствоваться лягушками и мелкими змеями, но он определённо предпочитал теплокровное мясо млекопитающих, особенно грызунов. Он нападал на птиц лишь при необходимости.