Тодд мгновенно среагировал и бросился за лодкой, но он не был хорошим пловцом, а лодку несло сильное течение.
— Прыгай, Йоулер! Прыгай! Спеши, ты ещё можешь! Прыгай!
Кот поставил передние лапы на планшир, как бы собираясь прыгнуть, но потом словно раздумал; вспрыгнув на сиденье, он безутешно кричал.
Пространство воды, разделяющее их, быстро увеличивалось, так как течение уносило лодку полным ходом прочь. Тодд, прислонившись к дереву, продолжал кричать, чтобы кот прыгнул, но слова его стали совсем неразборчивыми, наконец, звуки его голоса слились в одно сплошное рыдание, доносившееся из густеющего мрака. Тодд оставался на месте, пока его мог видеть зверь.
Второй раз в жизни после более чем десятинедельной дружбы с мальчиком кот снова был один и плыл по течению величайшей реки Северной Америки.
Быстро спустилась темнота, и, как будто внезапно испугавшись чего-то, кот прижался к самому дну лодки. Он достал из-под сиденья большого окуня, пойманного Тоддом, и съел его. Снова заполз под сиденье и заснул. Всю ночь лодку плавно и без происшествий уносило течение.
Ранним утром небо повсюду было обложено тучами, но солнечные лучи принесли тепло. На реке было немного лодок, и те лодочники, которые замечали маленькое ветхое судёнышко, не обращали на него внимания. Когда снова стемнело, кот, свернувшись, занял свою позицию под сиденьем на носу лодки и заснул. Его будили волнение и голод. Он опирался передними лапами на сиденье и смотрел по сторонам. Он увидел огни вниз по течению, которые, казалось, приближались, а потом с нарастающим шумом до него донеслись удары мощного мотора. В свете молодого месяца кот увидел корпус колоссальной баржи, нависшей над ним. Он замер от страха. Грохот воды, расталкиваемой носом и бортами громадины, был подобен водопаду. Последовал удар. С глухим стуком разлетевшись на щепки, старая лодка буквально исчезла. Кот пролетел по воздуху футов двадцать. Белая пена из-под баржи накрыла его. Он немного проплыл под водой, яростно сопротивляясь потоку. Когда, наконец, его голова вырвалась на поверхность, он еле дышал и шипел. Меньше чем в пяти ярдах от него с сопеньем проплывала баржа. Инстинктивно он поплыл прочь от неё.
Теперь сильное срединное течение быстро подхватило и понесло его. Высоко задирая над водой морду, он пытался выбраться к берегу, но продвигался он медленно, и это продвижение съедало все его силы. Он нашёл, что ему легче держаться на плаву, делая время от времени лишь небольшие усилия и отдыхая на поверхности воды. Но он быстро слабел: все чаще его голова погружалась в воду, и он выныривал, сипя. Совсем немного времени он мог ещё продержаться на воде.