- Я не хочу, Феликс, чтобы на меня показывали пальцем!
- А почему это на тебя должны показывать пальцем, несчастный?
- Да потому что все станут говорить: "Эге, вон он, тот, кто давал нам уроки! Вон он, Великий Маспи, не удосужившийся даже разглядеть червяка, глодавшего изнутри его родного сына!" А потом, Феликс, когда мы умрем, родители будут рассказывать своим юным отпрыскам: "Жил-был когда-то один человек, и всю жизнь он пользовался заслуженным уважением... Сколько блестящих операций на его счету... а уж тюрем перевидал - не счесть, даже в итальянских сидел... Крепкий был мужик, всегда умел осадить любого! Так вот, дети, представляете, кем стал сынок этого Великого Маспи? Легавым! А сам Великий Маспи от этого потихоньку спятил, потому как такого позора в приличной семье еще свет не видывал!"
- Знаешь, что я об этом думаю, Элуа? Тебе просто мерещится черт знает что!
- Ах, мерещится?
- Да, вот именно!
- А твоей сестрице тоже мерещится?
Врач отступил на шаг и пристально поглядел на друга.
- Моей сестре? Но ты же прекрасно знаешь, что у меня нет никаких сестер, а если бы и была, я совершенно не понимаю, при чем тут...
- Отцепись от меня, Феликс! Право слово, ты глупее дюжины таможенников!
- Полегче на поворотах, Элуа!
- Что?
- Я сказал: полегче, Элуа! Я вовсе не привык, чтобы пустозвоны вроде тебя разговаривали со мной в таком тоне!
- Так я, по-твоему, пустозвон?
- Ага, он самый! И могу добавить, что у любого таможенника мозги получше, чем у Маспи, даже если его называют Великим!
- Послушай, Феликс!
- Я тебя слушаю, Элуа!
- Всю жизнь я старался не проливать крови ближних, но на сей раз у меня лопнуло терпение! Убирайся отсюда, Феликс, или через пять минут мы оба начнем плавать в твоей крови!
- А пока ты будешь меня убивать, я, по-твоему, стану распевать псалмы?
- Да ты и рта открыть не успеешь! Покойники не поют!
- Убийца!
- Уж куда мне до тебя в этом плане!
- Дурной, бесчувственный отец!
- Ну, на сей раз ты свое получишь! Прощай, Феликс!
Маспи вцепился в горло врача, и тот дико завопил. Прибежала Селестина. При виде дерущихся мужчин она в свою очередь крикнула:
- Может, хватит, а?
Они немного смущенно отпустили друг друг.
- И не стыдно? В вашем-то возрасте...
Врач поправил галстук и с видом оскорбленного достоинства заявил:
- Ваш муж, мадам Селестина, окончательно рехнулся... Тридцать лет я считал его другом, но сегодня наша дружба умерла! Элуа оскорбил мою сестру!
