— Но ведь в лагере хватятся. Станут искать. Сообщат родителям. Тут надо что-то изобрести.
— Вот и изобретай.
Когда Федя вернулся домой, он отозвал папу в сторонку и сказал:
— Папа, давай поговорим, как мужчина с мужчиной.
Папа согласился.
— Помнишь, ты мне говорил: когда в жизни нет приключений, нечего будет вспоминать в старости, — начал издалека Федя.
— Твоя старость меня пока не очень волнует, — признался папа. — Меня больше занимает твоя юность.
— Так для юности надо совершить что-то настоящее, чтобы поверить в себя! И я должен выстоять!
Папа ничего не ответил, только одобрительно кивнул головой.
— Ведь впереди Атлантида, — сказал Федя.
— Атлантида! — согласился папа, и ему ничего не оставалось, как принять сторону сына.
…Автобусы! Автобусы! Автобусы! У них разные номера, но сегодня маршрут один — в пионерский лагерь. Они стоят вдоль тротуара, и оттого, что одни уезжают, а другие провожают, улица стала похожа на вокзал.
Федю провожали мама и бабушка.
— Ты должен закалиться! — напутствовала внука бабушка. — Каждый день зарядка, потом ледяной душ.
— Там нет ледяного душа. Там река, — говорил Федя.
— Купайся! И старайся подольше плавать. Ты должен вернуться мужчиной!
— Только ты не очень, — вмешалась в разговор мама. — Бабушке что — она занималась парашютным спортом.
— Ты, к сожалению, вообще не спортсменка, — упрекала маму бабушка.
— Пусть хоть Федя…
— Я не против, — вздохнула мама, — но всему должна быть мера.
— Вот меры я больше всего боюсь. Когда человек думает о мере, он ничего не достигнет. А Федя собирается в подводную Атлантиду.
— И ты веришь в эти бабушкины сказки?
— Это сказки не бабушки, а внука, — сказал Федя. — Это вообще не сказки.
В это время послышалась команда:
— По машинам!
Федя вошёл в автобус. Протиснулся на последнее сиденье и рядом положил свой рюкзачок.
В автобусе появилась вожатая, она критически осмотрела ребят.
— Все на местах? — строго спросила она.
— Все! — в один голос отозвался автобус.
Но вожатая всё же стала пересчитывать своих питомцев. И только убедившись, что весь отряд в сборе, сказала:
— Все! Можно ехать.
Никто из ребят не увидел, как Федя надел кепку-невидимку — и его не стало. Только рюкзак сиротливо лежал в углу на сиденье. Никто не заметил его исчезновения. Все были возбуждены отъездом, все липли к окнам и искали своих близких. Сложенные ширмочкой двери захлопнулись. Колонна тронулась. Тротуар превратился в перрон, провожающие махали руками и что-то кричали вслед.
