В ее глазах мелькнула лукавая улыбка.
— Ты же видел рисунок моего видения и не мог не заметить, что мы оба обнажены. Думаешь, как я узнала о твоем шраме? — Она провела кончиками пальцев по следу на его плече. — Но я видела намного больше, чем шрам, милорд. Ваша скромность запоздала.
— Ты видела всего меня? — Он вскинул бровь. — Отчего же не сказала об этом раньше?
— Мне не пришло в голову, что ты подумаешь о моем воображаемом страхе.
Ответ удовлетворил его больше, чем она думала. Он потянулся к застежке брюк, но она не собиралась так легко отступать.
— Я видела тебя в своих видениях, но не могла коснуться, — сказала Фаро, и его рука тут же опустилась на кровать. — Ты сказал, что я должна быть жадной, а я уже так много ласкала тебя, что у меня ноют кончики пальцев. А ты?
Он ограничился кивком, решив не объяснять, что у него ноет совершенно другая часть тела. Она села и неумело начала расстегивать пуговицы брюк. Их было всего пять, но когда она дошла до третьей, он пожалел, что их не сто. Легкое движение ткани по телу, давление ее рук представляли собой изысканную соблазнительную прелюдию к любовной игре, хотя Фаро, казалось, не понимала своей роли в ней. На нем не было белья — не привык носить, и она с восхищением уставилась на свидетельство его возбуждения.
— Тебе не больно?
— Только когда ты перестаешь глядеть на меня. — Выражение ее лица в этот момент он никогда не забудет. Лукавая невинность. — Ты специально обнажила это?
Уголки ее губ поползли вверх, и она сделала вид, что полностью поглощена последней пуговицей.
— Мне казалось, тебе это нравится.
Откровенность ее ответа была еще одним подарком. Никакого смущения, никаких ужимок, которых он ожидал от женщины. Она не походила на других женщин и удивляла его все больше. Перевоплощения от холодной сдержанности недотроги к пылающей страстью соблазнительнице заставили его подумать о счастливой звезде, под которой он родился. Даже его сны были не так прекрасны, как то, что он испытывал сейчас… Щипок в руку вернул его в реальность.
Фаро тянула за пояс брюк, и он приподнял бедра, захваченный сменой чувств, которые отражались на ее лице, когда она раздевала его. Она облизнула губы и потянулась к нему рукой, сначала смущенно, потом весьма откровенно. Она провела пальцами по его мужскому орудию — легкое касание, чтобы оценить его длину. Затем ее пальцы обхватили тугую плоть. Его стон, казалось, шел из самой глубины души.
— Довольно играть. — Он схватил ее за руку и притянул к себе. Затем раздвинул ногой ей колени и провел рукой от плеча к изгибу бедер. — Я тоже хочу касаться тебя, но иначе.
