Комендант посмотрел с нескрываемым изумлением на вопрошавшего и хотел, по-видимому, пуститься на какие-то но относящиеся к делу рассуждения, но легкое движение руки Сидона, змеей обвившейся вокруг его горла, сразу заставило его вернуться к заданной теме.
– Это очень трудно объяснить, – ответил он. – Ходы в этом здании настолько запутаны, что без плана рассказать невозможно.
Сидон и воин переглянулись. Мгновение спустя Сидон, видимо, принял какое-то определенное решение. Он слегка отвел руку и поставил полузадохнувшегося, ошеломленного всем происходившим коменданта на ноги.
– Веди нас к пленнику! – сказал он тоном, не допускавшим никаких возражений. – И помни, что если ты вздумаешь позвать кого-нибудь себе на помощь, то мой меч пронзит тебе глотку прежде, чем ты успеешь произнести хоть один звук. Твоя жизнь в наших руках и зависит целиком от твоего повиновения.
Комендант беспомощно посмотрел вокруг и, пожав плечами, двинулся к двери.
– Предупреждаю, – сказал он, – что в той комнате, где находится сейчас пленник, есть специально приставленный стражник. Не вините меня, если он вздумает поднять тревогу.
– На этом нас не проведешь, голубчик! – отозвался Сидон. – Ты начальник, и твое распоряжение должно быть для него законом. Ты отвечаешь также и за поведение стража. Ну, показывай дорогу!
Пройдя несколько кривых запутанных коридоров и по открытой галерее, комендант, сопровождаемый по пятам Сидоном и воином, остановился перед массивной бронзовой дверью, запертой на два тяжелых засова.
– Вот этот пленник! – сказал комендант, дрожащими руками отодвигая засовы.
Едва дверь распахнулась перед пришедшими, как воин бросился к стоявшему у дверей стражнику, чтобы вставить ему кляп, а Сидон, убедившись сначала, что комендант не намерен пытаться поднять тревогу, устремился к стоявшему в углу освещенному бледным светом масляной лампады низкому ложу, на котором лежал забывшийся на несколько мгновений Хирам.
Проснувшись от прикосновения его руки, Хирам не сразу пришел в себя.
– Что такое? – пробормотал он. – Уже? Меня хотят вести на казнь? Ну, что ж. я готов!
– Вовсе нет, господин! – радостно отозвался Сидон. – Не на казнь, а на свободу! Неужели ты, о господин, не ждал своих верных слуг и друзей?
Хирам, не обращая внимания на сильную боль от раны, в один миг присел на ложе и в изумлении стал протирать себе глаза.
– Сидон! Ты? – воскликнул он наконец. – И ты, Тала, мой добрый соратник? – продолжал он с еще большим изумлением, увидев подходившего к нему воина. – Каким образом вы здесь? А где Офир? Где Фульвия!
