— Вон смотри, — говорит Альбер, — малый, который крутится возле кинокамеры и лысый, как орех, — это Жив О’Глотт, самый главный режиссер. Знаешь, сколько ему платят за работу во Франции? Двадцать штук в день — только суточные! Ему не удается переварить такие бабки, зато местные девочки называют его Сайта-Клаусом.
Мы пробираемся через лес трехногих юпитеров. Чуть поодаль я замечаю Фреда Лавми. Должен признать, у него обалденная внешность. Парень развалился в кресле, на котором написано его имя. На нем светло-бежевый костюм с переливом, кремовая рубашка и вишневый с бежевыми разводами галстук. Супермен сидит, чуть прикрыв глаза. Зато его рот открыт как ворота, и здоровый малый с загорелой блестящей лысиной пульверизатором что-то прыскает ему в глотку…
— Что это он делает? — спрашиваю я Бебера.
— Обрабатывает ему горло антибиотиками. Лавми считает, что французские киностудии страдают отсутствием гигиены, вот он и опрыскивает рот для профилактики. С такими бабками можно себе позволить думать о здоровье. Знаешь, у этого двуногого гонорар за каждый фильм более восьмисот тысяч! Один слог, который он произносит, стоит дороже, чем речь премьер — министра…
Расслабившись, Альбер подходит к актеру.
— Привет, Фредди! — бросает он.
Лавми открывает глаза и закрывает рот, будто неспособен держать открытыми и то и другое.
— А, привет, Боб!
— Хочу представить вам своего друга, — говорит Галиматье на английском, указывая на меня. — Хороший парень, и очень хочет познакомиться с вами.
В какой-то момент у меня возникает опасение, что Альбер назовет мою профессию. Но он об этом не говорит, и я понимаю, что упущение сделано специально. Мой друг журналист большой психолог. И он меня знает. Ему известно, что мне плевать на актеров, кто бы они ни были, и если я пришел сюда, в киностудию, то наверняка что-то разнюхать и дело, скорее всего, очень серьезное.
Где-то внутри себя я благодарю Галиматье за скромное умолчание, и мои дружеские чувства к нему становятся сильнее.
— Привет! — кивает мне Фред Лавми.
Он отодвигает малого с пульверизатором, подмигивает мне и выпрямляется. Лавми, на мой первый взгляд, не выглядит испорченным букой. Он дутая звезда экрана, и серое вещество не очень беспокоит его, дает спокойно спать по ночам, но парень он вроде добрый, понятно сразу.
— Ну вот, теперь вы знакомы, — ухмыляется Альбер.
Поскольку у меня на физиономии отражается внутреннее беспокойство, Альбер пожимает плечами.
