— Я знаю людей, о которых вы говорите… Но у них нет машины, как вы говорите. Как вы говорите, так дом стоит рядом с Сеной на дороге к ипподрому, но его невозможно увидеть с улицы, там очень густые деревья.
А людей этих там нет, потому что они уехали…
Я перебиваю оратора:
— Если я тебе подкину солидные чаевые, сможешь нас туда проводить?
— Да, месье.
Никаких колебаний, спонтанность его действий указывает на сильную волю человека, умеющего брать на себя ответственность.
И вот разносчик рагу встает на педали, как заправский жокей, устремившийся к победе в скачках за мировой кубок.
Я еду следом. Заплечный мешок бьет ему по заднице… Проезжаем одну аллею, две аллеи, три. Похоже, круговерти конца не будет. Позади никого! Парень смело может сказать, что выиграл кубок. Велосипед утыкается в железные ворота, заржавевшие, как мужское достоинство Робинзона Крузо до прибытия на остров бесценного Пятницы. Первое, что мы видим, и это немного согревает мне душу, как паяльная лампа: неглубокий желобок у ворот для сточной воды. Вот, наверное, то самое, что подбросило вверх тушу мадам Берю. Но пока слишком рано праздновать победу. Мой девиз, как реклама сыра «Горгонзола»: «Ничего не говорите — ощущайте!»
— Дом, про который вы говорили, здесь! — рапортует наездник.
Из своих секретных фондов я выписываю ему пять франков. Паренек прячет купюру настолько быстро, что я спрашиваю себя, не вырвал ли неожиданный порыв ветра заветную бумажку из его пальцев.
— Ты хозяина-то знаешь? — на всякий случай интересуюсь я.
— Видел в прошлом году…
— Как его зовут?
— Граф де ля Гнилье.
— А чем он занимается в жизни, твой граф, в свободное от полировки своего герба время?
Мальчуган косит на меня, затем взрывается звонким смехом. Он хоть и не понял смысла моей глупой шутки, но рассудил: дядя шутит и в этом месте нужно смеяться.
— Он живет на Средиземном море, кажется… Выходит, граф начищает до блеска свой герб в лучах солнца.
— А когда не живет здесь, сдает дом на лето, — добавляет херувим от скотобойни. — Он уже очень старый, и у него есть дочь, тоже очень старая…
Словом, старость является второй натурой рода де ля Гнилье.
— Но это точно не здесь! — вздыхает толстуха.
— Кто занимается сдачей дома в аренду? — спрашиваю я своего гида.
— Кажется, агентство «Вамдам-Жилье», их контора рядом с церковью…
— Ты не замечал — поскольку много колесишь, много видишь и выглядишь смышленым мальчиком — в этом районе американскую машину в последнее время?
