– Почему же каюк? Ведь паспорт прописан, всё в порядке?
– В порядке то в порядке, да лучше к фараонам не попадать, – улыбнулся Петр.
Музыка в машине прервалась. Зал мгновенно наполнился грохотом, перекатным шумом голосов. Кто-то вдребезги пьяный закричал откуда то, словно с полу: – Музыка! Хозяин, музыку!
Музыка загремела марш.
– С Иваном Фомичом видаетесь?
– Через день. У него тоже дела идут. Часто видит. Всё двигается по углам. По Фонтанке, – к вокзалу. Всё время отмечает, хочет выследить до минутной точности, когда где едет.
– Иногда наверное меняют маршрут?
– Пока что всё одним едут.
– Вы когда увидите Ивана Фомича?
– Завтра.
– Скажите, чтобы послезавтра в десять ждал меня на Литейном у дома 33.
– Ладно. А простите, Павел Иванович, что Иван Николаевич приехали?
– Нет пока не приехал. А как вы думаете, Петр, за вами слежки нет?
– Петр покачал головой.
– И Иван Фомич не замечает?
– За ним и вовсе нету. Становится у самого департамента, сколько раз жандармских полковников возил, – тихо засмеялся Петр.
– Стало быть всё как по маслу? – улыбнулся и Савинков. – Скажите, верите? – сказал тихо, наклоняясь к нему.
– Кто знает, – пожал плечом Петр, – должны, Павел Иванович, то всем видимостям. А на всё воля Божья. С Его помощью, – засмеялся Петр.
Савинков оказал спокойно, холодно: – У вас не должно быть никаких сомнений, товарищ Петр. Ясно как день, наш и кончено!
– Тоже думаю, только, Павел Иванович, ну, ведем мы наблюдение, всё такое, а кто метать будет? Неизвестно. Я такого мнения, уж если рискую вешалкой, то пусть за настоящее дело с бомбочкой, – испытующе смотрел на Савинкова Петр. Савинков увидал, что у этого человека чертовская сила, что он только так прикидывается шутками да прибаутками.
– Да, правда, уж рисковать, так рисковать как надо, чтобы было за что, а то ведешь наблюдение, а приедет товарищ, шарахнет его по твоей работе и вся недолга, а ты опять не при чем.
Савинков улыбнулся. Этот уклон показался ему вредным.
– Вы стоите на ложной точке зрения, товарищ Петр. Для нас, для партии, совершенно безразлично, кто. Надо убить. Вы ли, я ли, пятый ли, десятый ли, всё равно: – убьет Б. О., а не вы и не я. То, что говорите, неверная, вредная точка зрения, – тихо проговорил Савинков.
Петр слушал, сведя брови. Потом взял пузатенький графинчик, выдавил из него последнюю рюмку, сказал как бы сам себе:
– Может и так. Хотя как сказать, у всех свои точки.
– А мы, – улыбнулся Савинков, – должны стоять на точке зрения партии. Иначе выйдет разбой, товарищ.
