Но тут из передней послышались шаги, и в гостиную вошел господин Шпинель.
– Я но помешаю? – спросил он мягким голосом, еще не переступив порога; как-то плавно и нерешительно подавшись туловищем вперед, он глядел только на супругу господина Клетериана.
– Да ист, отчего же? – отвечала молодая женщина. – Во-первых, назначение этой комнаты быть открытым портом, а потом – чем вы можете нам помешать? Я уверена, что уже наскучила советнице…
На это он ничего не ответил, только улыбнулся, показав свои гнилые зубы, и неловкой походкой, чувствуя на себе взгляды обеих дам, направился к застекленной двери; там он остановился и стал смотреть через стекло, довольно неучтиво повернувшись к дамам спиной,. Затем он сделал пол-оборота в их сторону, продолжая, однако, глядеть в сад, и сказал:
– Солнце село. Небо незаметно заволокло. Уже темнеет.
– И правда, на все легла тень, – отвечала супруга господина Клеториана.
– Похоже на то, что наших экскурсантов застигнет снегопад. Вчера в это ирсмя день был еще в разгаре. А сейчас ужо смеркается.
– Ах, – сказал он, – после всех этих ослепительно ярких недель темнота даже приятна для глаз. Я, право, даже благодарен этому солнцу, освещающему с назойливой ясностью и прекрасное и низкое, за то, что оно наконец-то немного померкло.
– Неужели вы не любите солнце, господин Шпинель?
– Я ведь не живописец… Вез солнца становишься сосредоточеннее.
Вот толстый слой серо-белых облаков. Может быть, он означает, что завтра будет оттепель. Между прочим, сударыня, я посоветовал бы вам не утомлять в потемках глаза рукодельем.
– Ах, не беспокойтесь, я и так ничего не делаю. Но чем же нам заняться?
Он опустился на табурет-вертушку возле пианино и оперся одной рукой о крышку инструмента.
– Музыка… – сказал он. – Послушать бы хоть немного музыки! Иногда английские дети поют здесь коротенькие nigger-songs[4] – и это все.
– А вчера под вечер фрейлейн фон Остерло наспех сыграла «Монастырские колокола», – заметила супруга господина Клетериана.
– Но ведь вы же играете, сударыня, – просительно проговорил он и поднялся. – Вы ведь прежде каждый день музицировали с вашим батюшкой.
– Да, господин Шпинель, но это было давно! Во времена фонтана…
– Сыграйте сегодня! – попросил он. – Дайте мне один-единственный раз послушать музыку! Если бы вы знали, как я томлюсь!
– Наш домашний врач, да и доктор Лёандер тоже, решительно запретили мне играть, господин Шпинель.
– Но ведь их здесь нет, ни того, ни другогоГ Мы свободны… Вы свободны, сударыня! Всего лишь несколько аккордов…
