Скажи также сам себе: «Ежели есть на то воля Владыки моего, чтобы лукавые возобладали над созданием, то принимаю сие не огорчаясь, как не желающий, чтобы воля Господа его осталась без исполнения». Таким образом в искушениях твоих будешь исполнен радости, как уведавший и в точности сознавший, что управляет и распоряжает тобою Владычное мановение. Наконец, подкрепляй сердце свое упованием на Господа; и не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящая во дни (Ис.90:5). Ибо сказано, что праведного вера в Бога и диких зверей делает кроткими, подобно овцам.
Скажешь: «Я не праведник, чтобы уповать мне на Господа». Но ты действительно для делания правды вышел в пустыню, исполненную скорбей, и для этого соделался послушным Божией воле. Всуе и трудишься, когда несешь труды сии не потому, что Богу тогда только желателен труд человеческий, когда приносишь ты Ему скорбь свою в жертву любви. Сию рассудительность показывают все любящие Бога, подвергающие себя скорбям из любви к Нему. Ибо благоизволяющие жить о Христе Иисусе в страхе Божием избирают для себя скорбь, терпят гонение. И Он делает их обладателями втайне хранимых Своих сокровищ.
О выгодах, доставляемых искушениями тем, которые терпят их и с благодарностию, и мужественно
Некто из святых говорил: «Был один отшельник, старец почтенный, и я пришел к нему однажды, а сам был в печали от искушений. Он лежал больной; и когда приветствовал я его, сел подле него и сказал ему: „Помолись о мне, отец, потому что весьма печалят меня демонские искушения“. Тогда он, открыв глаза свои, внимательно посмотрел на меня и сказал: „Молод ты, чадо, и Бог не оставляет посылать на тебя искушения“. Я отвечал ему: „Да, очень я молод, терплю же искушения мужей, крепких силами“. И он продолжал: „Бог хочет уже умудрить тебя“. Я возразил: „Как же умудрить меня? Ежедневно вкушаю смерть“. И он сказал на это: „Любит тебя Бог; молчи: Он дает тебе благодать Свою“. Потом присовокупил: „Знай, чадо, тридцать лет вел я брань с демонами, и по истечении двадцатого года вовсе не видел себе помощи. Когда же прожил я и пятый из последних десяти, тогда начал находить упокоение. И с течением времени оно возрастало. И когда прошел седьмой год, а за ним наступил осьмой, упокоение простерлось до большей гораздо меры. В течение же тридцатого года, и когда оный приходил уже к концу, так сильно стало упокоение, что не знаю и меры, до какой оно увеличилось“. И еще присовокупил: „Когда захочу встать для совершения службы Божией, могу еще совершить одну славу;
