большею частию употребляется о познаваемом, о том, что умом испытуется и умопредставляемо. Видение же бывает всякими способами, например, в изображениях и преобразованиях, как бывало древле ветхозаветным, в глубоком сне или бодрственном состоянии, и иногда со всею точностию, а иногда как бы в призраке и несколько неявственно; почему и сам имеющий видение часто не знает, в бодрственном ли состоянии видит он или в сонном. Можно и глас слышать о вспомоществовании и иногда видеть какое-либо прообразование, иногда же яснее лицом к лицу и видеть, и беседовать, и вопрошать, и на вопросы получать ответы. Видимы бывают достойными и дают им откровение — святые силы. И таковые видения бывают в местах наиболее пустынных и удаленных от людей, где человек необходимо имеет в них нужду, потому что нет у него иной помощи и утешения от самого места. Откровения же, ощущаемые умом, при чистоте удобоприемлемы и бывают только совершенным и ведущим.
Вопрос. Если достиг кто сердечной чистоты, что служит ее признаком? И познает ли когда человек, что сердце его достигло чистоты?
Ответ. Когда всех людей видит кто хорошими и никто не представляется ему нечистым и оскверненным, тогда подлинно чист он сердцем. Ибо как исполниться слову апостольскому, по которому должны мы всех равно от искреннего сердца честию больших себе творить (ср.: Флп.2:3), если не будет сказанного, что доброе око не узрит зла (см.: Авв.1:13)?
Вопрос. Что такое чистота? И где предел ее?
Ответ. Чистота есть забвение противоестественных способов ведения, изобретенных естеством в мире. А чтобы освободиться от них и стать вне их, вот сему предел: прийти человеку в первоначальную простоту и первоначальное незлобие естества своего и сделаться как бы младенцем, только без младенческих недостатков.
Вопрос. Может ли кто взойти на эту степень?
Ответ. Да. Ибо вот иные приходили в меру сию, как и авва Сисой пришел в сию меру так, что спрашивал ученика: «Ел я или не ел?» И другой некто из отцов пришел в таковую простоту и почти в младенческую невинность, почему совершенно забывал все здешнее, так что стал бы и есть до Приобщения, если бы не препятствовали ему в этом ученики, и, как младенца, приводили его ученики к Приобщению. Но для мира был он младенец, для Бога же совершен душою.
Вопрос. Чем заниматься и о чем размышлять должно подвижнику, пребывающему на безмолвии, в безмолвной своей келье? и что надлежит ему непрестанно делать, чтобы ум его не имел досуга для суетных помыслов?
