Меч молнии, рассекший небо, сделал огни Нашвилла невидимыми. Я заметила, что стала автоматически считать секунды между огненными вспышками и следующими за ними раскатами грома. Мое дерево – дуб Дайаны – вздрагивало при каждом новом ударе. Сорванный ветром листок упал мне на голову. (Около года назад я сделала «химию», но не меняла цвета своих волос. Непослушные пряди, которые мне постоянно приходилось заправлять за уши, были ярко-рыжими).
Мне пришлось долго вытаскивать этот лист из своих спутавшихся волос.
Во мне росло возбуждение, схожее с тем чувством, которое возникает, когда ты уже сидишь в самолете и ждешь, когда же он взлетит. Еще один удар грома… Вдруг я осознала некую раздвоенность своих мыслей: они казались одновременно моими собственными и чужими. Карты? Я, конечно, играю в бридж и в эту глупую игру… забыла, как она называется, но только не покер. И все-таки я ясно видела игрока, держащего в руках пять карт, который…
Новая вспышка молнии осветила мою гору. Старый дуб вздрогнул, и я услышала громкий шелест листвы. Каждая вспышка молнии высвечивала какие-то очертания, предметы, которые сейчас уже не существовали, но которые были мне почему-то знакомы.
Я услышала громкий треск: от моего старого дуба отломилась ветка. Еще одна вспышка, затем приглушенное ругательство где-то недалеко от меня в комнате, в которой внезапно стало темно. Комната? Я нахожусь в комнате? Дайана? Папа!
Почему я так странно одета?
– Папа!
Весна 1859
В суматохе последних минут погрузки на «Генерала Робертсона» два беглеца пробрались на корабль незамеченными.
Констебль, дежуривший на палубе, не обратил никакого внимания на эту жалкую, потрепанную пару, которую являли собой О'Ши. К тому же он был занят, следя за соблюдением всех необходимых мер предосторожности, сопровождающих погрузку богато инкрустированного клавесина, предназначенного для одного из самых модных публичных домов высшего разряда в Нашвилле.
Прошло уже семь лет с тех пор, как ужасающий по своим последствиям «картофельный голод» вызвал массовую миграцию в Америку, но, несмотря на это, в Новом Орлеане по-прежнему находилось множество ирландских иммигрантов. И семья О'Ши не была исключением. Теперь они пробирались на пароход, изменив свою внешность. Во-первых, Дайана О'Ши была переодета мальчиком, а свои огненно-рыжие волосы она спрятала под невероятных размеров кепку, и, во-вторых, Райли О'Ши только сегодня сбрил свои пышные бакенбарды. Два беглеца почувствовали себя в полной безопасности, когда, наконец, поднялись на борт парохода. Они нашли для себя свободное местечко, ухватились за поручни, и Райли мысленно приготовился стоически выслушать тираду, которой, он был уверен, сейчас разразится его дочь.
