Он посмотрел на помятую, неряшливую одежду Дайаны.
– Да и тебе самому ванна не помешала бы, мой юный друг.
Дайана в ужасе отшатнулась от него.
– Ой, нет! Нет, только не это!
Андрэ улыбнулся:
– Ах, так значит ты еще и скромник вдобавок ко всем остальным твоим странностям! Ну что же, я оставлю для тебя ванну, когда закончу, и пойду прогуляюсь по палубе, пока ты не вымоешься. Дело в том, что мне нравится, чтобы все, кто работает на меня, были чистыми и опрятными. И к тому же мои родственники в Монкере ужасно привередливые.
Он посмотрел на бесформенную шляпу, которую Дайана натянула поверх своих вьющихся волос.
– Скажи-ка мне, а ты всегда носишь именно эту шляпу? Я тебя еще ни разу не видел без нее.
Дайана быстро ответила:
– Я легко простужаюсь.
Желая поскорей перевести разговор со своей внешности на другую тему, она повторила экзотическое название, которое произнес Андрэ:
– Монкер?
Ей нравилось, как это звучит, и она снова повторила:
– Монкер. Это название вашей плантации?
– Да, Монкер – мое сердце.[3] Это – моя гавань, где я бросаю иногда свой якорь. Когда я ничем не занимаюсь на реке, я возвращаюсь туда… – Тут его лицо омрачилось, и Дайана поняла, что Андрэ вспомнил о своей размолвке с братом. – Правда, я не всегда получаю тот прием, какого бы мне хотелось…
Дайана внезапно пришла в ужас от одной мысли: Габриэлла! Если Дайане придется проводить все свое время, отражая нападки этой избалованной девчонки, ей придется туго!
– А ваша э-э-э кузина тоже там живет?
– Габриэлла живет в пансионе в Нашвилле, хотя, конечно, и приезжает домой на праздники и летом. От нее мало толку в доме. Моя кузина считает, что все должны делать рабы.
Андрэ засмеялся:
– Боюсь, подопечная моего брата немного избалована.
Уж в чем-чем, а в избалованности Габриэллы Дайана успела убедиться!
– А в Монкере много рабов?
Лицо Андрэ потемнело:
– Сейчас нет, немного. Мы теперь занимается в основном разведением лошадей, а не зерном. Жан Поль и я не всегда сходимся во взглядах о том, насколько это морально и этично владеть душой и телом другого человека.
Дайана поняла, что это очень щекотливая тема.
– И все-таки сейчас между вами и мной именно такие отношения, – сказала она.
– Боже милосердный, да по вашим словам я получаюсь каким-то чудовищем! Послушай, дитя мое, я держу тебя не столько из-за денег, сколько потому, что мне тебя жалко.
Андрэ не обратил внимания на полный негодования протестующий жест Дайаны.
– И еще потому, что я считаю тебя храбрым парнем, с которым его собственный отец поступил совсем не по-отцовски. И я не допускаю даже мысли о том, чтобы отпустить тебя одного в незнакомом тебе Нашвилле. Там ведь не так уж мало довольно грязных типов, мой юный друг. Кстати, о грязи. Тебя не очень затруднит все-таки сходить проверить насчет этой ванны? Мы прибываем уже через пару часов, а я все-таки хочу хотя бы час поспать после ее принятия.
