Мужчина вскрикнул в ночи, вопль боли вырвался из комнаты Люка Д'Арси. Его вытянутое лицо напряглось, он отчаянно боролся со смертью, медленно приближающейся к нему. Ариэль нахмурилась, услышав раздавшийся на улице выстрел, но тут же все успокоилось.
Мечта Люка Д'Арси о жене и детях никогда не сбудется. Лежа в ночной тиши, она поняла, как много могли значить эти мечты, как давит пустота, не заполненная теплом любви.
Глэнис вздохнула, и Ариэль ждала, что она проснется, чтобы спокойно поболтать в бессонные часы. Ариэль смахнула со щеки непослушный завиток и недовольно посмотрела на ночной чепчик Глэнис. Прямые черные волосы компаньонки были заплетены в косы и аккуратно уложены под кружевным чепцом, в то время как ее собственные ужасно закручивались. С помощью Глэнис Ариэль могла заплести одну толстую косу. И вообще, безупречность Тлэнис возмущала ее. Как служанка могла хотеть спать, когда Ариэль нужно поговорить. Она приподняла маленькие часики, стоящие на тумбочке у кровати. Два часа ночи, а она не придумала, как обхитрить мистера Смитсона.
Снова послышался крик мужчины, теперь еще более безнадежный, и одиночество пронзило ее, нежданные слезы обожгли веки. Ариэль нетерпеливо вытерла рукой глаза. Она провела несколько минут с умирающим в доках человеком, несмотря на протесты тетушки. Утром надо будет поговорить с Сиамом…
Приглушенный стук в дверь удивил ее. Глэнис крепко спала, и Ариэль соскользнула с высокой кровати, сунув руки в халат. В плохо освещенном коридоре вырисовывалась фигура Сиама, шляпа бросала тень на мрачное лицо.
— Люк просит вас. Вы придете?
Она заколебалась, ощущая зловещую решимость канадца и его страх. Чисто выбритая смуглая кожа, казалось, натянулась на скулах, губы плотно сжались в белую линию. Мимолетные тени скользнули в выразительных глазах. Она увидела разбившиеся надежды человека, который любил умирающего.
— Да, конечно.
Свечи отбрасывали тени на стены. Люк лихорадочно бормотал о сестрах и матери. Он проклинал женщину по имени Катрина, оплакивал Вилоу, его жену, умершую в родах. Он шептал нежно, умоляюще, яростно, заставляя свою юную жену бороться, вытолкнуть ребенка из себя. Потом глубокий вопль отчаяния, смертельной потери. Крепкие смуглые пальцы комкали белые простыни. Его боль и тоска наполнили комнату, поймав в ловушку Ариэль.
— Тамала… Тамала.
Она смахнула слезу, застывшую на ресницах, и подняла подбородок. Однажды очень давно четырнадцатилетней девочке сказали, что ее родители погибли в море. У юной Ариэль был Джонатан и большая семья. Люк Д'Арси не имел никого.
