– Передай его превосходительству, – сказал он, – что я иду.
Регул что-то невежливо буркнул и прервал связь. Дункан швырнул свои записи на стол, распахнул дверь и шагнул в коридор.
Ставрос не случайно вызывал его именно сейчас. Дункан придерживался своего привычного распорядка дня: в полдень, закончив лечебные процедуры, он возвращался к себе в комнату, а оттуда направлялся в библиотеку.
И именно его визиты в библиотеку вызвали подобное недовольство.
Он начал лихорадочно обдумывать самое худшее, что могло его ожидать: выговор, приказ прекратить посещение библиотеки… или ему запретят появляться на «Флауэре» и у мри. Он уже вызвал недовольство Ставроса; и теперь стоило ему не выполнить приказ, как он навсегда окажется на орбитальной станции или на крейсере «Сабер», который охранял Кесрит.
«Занимайся своими делами, – скажет ему, наверное, Ставрос. – Оставь мри ученым.»
Он шагал по ведущему вниз коридору, грубо расталкивая плечами на поворотах еле ползущих молодых регулов. Регулы тоже не спешили извиниться перед ним: человека можно было не бояться. Вслед ему летело гневное шипение, многие юноши останавливались, чтобы свирепо посмотреть ему вслед.
Кабинет Ставроса, опять-таки, согласно статусу регулов, находился на первом этаже Нома, за широкими дверями, через которые могли без труда проехать тележки регулов.
Двери кабинета оказались распахнутыми. Секретарем в приемной Ставроса был землянин, офицер с «Сабера», назначенный на этот пост из-за своих особых лингвистических способностей, которые были бесполезны на этом посту; что ж, по крайней мере, Ставрос был по-прежнему осторожен и не поставил на этот пост юношу-регула, где можно было слишком много подслушать – а уж регул бы запомнил все слово в слово. Секретарь встрепенулся, отгоняя скуку, и сдержанно поприветствовал Дункана. Офицеры регулярной армии уважали Дункана, хотя тот и принадлежал к планетарной разведке.
– Губернатор просил вас сразу войти, – произнес офицер, и, покосившись на закрытую внутреннюю дверь, добавил:
– Там бай, сэр.
Хулаг.
Старейший из регулов на Кесрит.
– Благодарю, – сказал Дункан сквозь зубы.
– Сэр, – проговорил секретарь. – Прошу прощения: губернатор советует вам войти тихо. Он так и сказал, сэр.
– Хорошо, – сказал Дункан с видимым усилием – чтобы заметил секретарь. Он знал: все на Кесрит считают, что он попал в немилость из-за своей опрометчивости. А как вести себя среди дипломатов, он знал куда лучше, чем любой интендант из регулярной армии.
