— Ты что, спятил?
— Хватит! Делай, что тебе говорят…
Лигенза проявляет удивительное послушание. Покорно дымит и глазеет на меня, совершенно не понимая, зачем это нужно. Я зажигаю спички одну за другой и слежу за табачным дымом, который клубится по полу. Крайне любопытное явление! Дым вроде бы должен тянуться в нашу сторону, поскольку от окон веет ужасным сквозняком. А он стелется против воздушной тяги. Явно в сторону окна. С ума можно сойти в этом доме!
— Лигенза, давай твои спички, мои кончились. И посвети сюда фонарем. Сигарету можешь погасить.
Я подношу зажженную спичку к дверцам буфета примерно в сантиметре от пола. Пламя начинает бешено метаться, его язычок рвется в мою сторону.
— Теперь поднеси спичку сюда. — Я показываю Лигензе на еле заметную трещину в дверцах буфета. Пламя тут же гаснет.
— Ничего не понимаю, — говорит сержант.
— Я тоже. Беги вниз за инструментами.
Буфет большой и черный. Метров десять в длину и полтора в высоту. Не то шкаф, не то буфет. Антикварная штучка. Мои пальцы скользят по еле ощутимым отверстиям в дереве: это поработал шашель. Зачем был нужен этот шкаф? Наверное, в нем держали столовые сервизы.
Лигенза громко топочет башмаками по лестнице. Может, перестал бояться, а может, наоборот: чтоб не страшно было. Бросает мне ящик с инструментами. Я закрепляю на рукоятке отмычку, плоскую, № 1, чтобы проверить устройство замка. Мне становится невыносимо смешно.
— Что случилось? — изумляется Лигенза.
— Здесь нет замка. Фальшивый.
— Черта лысого… — ругается сержант. Берет в зубы фонарь и сантиметр за сантиметром ощупывает щель между дверцами. Пробует действовать долотом. Ничего не выходит.
— Натуральная липа. Такой здоровый, а липа, — говорит Лигенза и прислоняется плечом к дверцам буфета. И тут мы слышим треск, словно кто-то ломает палку. Я бросаюсь на Лигензу и зажимаю ему рот рукой. Его крик едва прорывается сквозь мои дрожащие пальцы. Нам в лицо ударяет холодный ветер, а затем разверзается черная зияющая пропасть.
— Не зажигай света, — шиплю я на Лигензу.
Дверок буфета как не бывало. Вместо них холодное отверстие, ведущее в пустоту. Ощупываю его края. Дверцы открылись внутрь. Ногой удается найти ступеньку лестницы. Потом вторую, значительно ниже первой. В лицо бьет затхлый запах подземелья. Стены тайного хода мокрые и холодные. Может, конечно, у меня руки влажные… Не знаю.
— Теперь понимаешь? — шепчу Лигензе.
Он часто дышит и ничего не говорит.
— Останешься здесь. Сядь тут, чтоб эта холера нечаянно не захлопнулась. Черт ее знает, как она действует. Пойдешь за мной только тогда, когда услышишь выстрел или крик.
