Миновав закрытые двери квартиры Валлеров, я направился вдоль улицы к ближайшему киоску за воскресным выпуском «Лос-Анджелес Таймс». Вернувшись с газетой домой, я провел время до полудня, прочитав ее от корки до корки, все 200 страниц, включая мелкие объявления, из которых можно узнать о Лос-Анджелесе больше, чем из местных сенсаций.
Потом я принял холодный душ и уселся за стол в своем кабинете, проверил состояние чековой книжки и решил урегулировать дела со счетами за телефон и электричество. То, что сроки уплаты еще не прошли, несколько подняло мне настроение. Я как раз заклеивал конверты с чеками, когда у двери раздались женские шаги.
— Мистер Арчер?..
Я открыл дверь. Она сделала прическу и надела модное цветастое, совсем короткое платьице и белые колготки, веки оттеняли голубые тени, губы подчеркнуты кармином. Но сквозь все это проглядывала тревога и детская ранимость.
— Если вы заняты, я не буду вам мешать...
— Я не занят. Входите, прошу вас. Она вошла, окидывая комнату изучающим взглядом. Если бы я и не знал этого, то сейчас не мог не понять, как бездарно расставлена моя мебель. Закрыв за нею дверь, я выдвинул из-за стола кресло.
— Садитесь, миссис.
— Спасибо, — но она продолжала стоять. — Вы знаете, что в Санта-Терезе пожар? Горит лес, вы не слышали?
— Нет, но при такой погоде это не удивительно.
— Как говорят по радио, огонь появился вблизи ранчо бабушки Нелл... то есть, моей свекрови. Я старалась дозвониться до нее, но никто не отвечает. Ронни должен быть там. Мне так тревожно!
— Почему?
Она прикусила нижнюю губу так, что на зубах остался след от помады.
— Я не уверена, что муж как следует позаботится о нем. Я не должна была давать ему ребенка!
— Так почему же дали?
— Я не могу лишать Стенли его прав. Мальчику необходимо общество отца...
— Но не общество Стенли в его нынешнем состоянии...
Она сурово исподлобья посмотрела, но потом подалась вперед и протянула ко мне руки.
— Помогите мне найти его, мистер!
— Кого — мужа или сына?
— Обоих. Но прежде всего сына! Я боюсь за него! По радио говорили, что, наверное, придется эвакуировать часть домов. А я совсем не знаю, что происходит в Санта-Терезе...
Она поднесла ладонь ко лбу, прикрывая глаза. Я взял ее под локоть и усадил на тахту, потом сходил на кухню, выполоскал стакан и принес ей воды. Ее губы дрожали. Длинные ноги танцовщицы в белых чулках на фоне вытертого ковра казались перенесенными из иного — театрального мира. Я сел за стол вполоборота к ней.
