Я повернул его вперед и назад несколько раз, затем вынул и осмотрел. Тяжелый тусклый ключ ничего особенного мне не поведал. Либо Лоусона неправильно информировали, либо сенатор умер в одиночестве. Либо же я оказался перед тайной запертой комнаты, в духе других загадок дома.
Я попробовал открыть дверь отмычкой, и после короткой возни она сработала. Я повернулся к Лоусону. — Ключ был в замке, когда обнаружили тело?
— Не могу сказать точно. Меня здесь не было. Может, Остервельт сумеет вам ответить.
Мы наскочили на Остервельта в прихожей, что находилась у входа, наскочили на него почти в буквальном смысле слова, когда он выходил из гостиной. Он вклинился между нами, выпятив живот, словно под одеждой у него был спрятан футбольный мяч. Его толстые щеки и двойной подбородок конвульсивно затряслись.
— Что происходит?
— М-р Арчер хотел взглянуть на сенаторскую ванную, — пояснил Лоусон. — Вы помните то утро, когда его нашли, шеф? Скажите, ключ был в замке?
— В каком замке, ради Христа?
— В замке, что в двери ванной комнаты.
— Не знаю. — Остервельт заговорил отрывисто, словно забивал гвозди, и голова его задергалась в такт: — Я скажу вам то, что я действительно знаю, Лоусон. Нечего болтать о служебных делах с посторонними. Сколько раз вам повторять?
Лоусон снял очки и протер их внутренней стороной галстука. Без очков лицо его выглядело расплывчатым и беззащитным. Однако он не оробел и возразил с некоторым профессиональным достоинством:
— М-р Арчер не совсем посторонний. Он нанят семьей Холлманов.
— Для чего? Чтобы поживиться вашими мозгами, если они у вас вообще имеются?
— Вы не имеете права разговаривать со мной в подобном тоне.
— Ну и что вы теперь предпримете? Подадите в отставку?
Лоусон с оскорбленным видом отвернулся и вышел. Остервельт крикнул ему вслед:
— Валяйте, увольняйтесь. Я принимаю вашу отставку.
Чувствуя некоторое угрызение совести, поскольку я поживился мозгами Лоусона, я сказал Остервельту:
— Отвяжитесь от него. Что вы на него взъелись?
— Да, взъелся, и все из-за вас. Миссис Холлман сказала, что вы требовали у нее денег, приставали к ней.
— А она не разорвала на груди платье? Обычно они рвут платье на груди.
— Это не шутка. Я мог бы засадить вас за решетку.
— Так чего же вы ждете? Иск за ложный арест сделает меня богатым.
— Нечего зарываться. — И хотя он был взбешен, я увидел, что мои слова произвели на него сильное впечатление. Его маленькие глазки беспокойно забегали от испуга. Он даже вынул револьвер, чтобы прибавить себе уверенности.
