— Вы не являетесь непосредственным родственником м-ра Холлмана или близким другом. — В конце утверждения интонация поднялась, и получился вопрос.
— До сегодняшнего дня я никогда с ним не встречался. Меня в основном волнует судьба моей машины.
— Я не понимаю. Вы хотите сказать, что ваша машина у него?
— Он отобрал ее у меня. — Поскольку слушала она с интересом, я обрисовал обстоятельства, при которых это произошло.
Глаза ее потемнели, словно грозовые тучи. — Не могу поверить.
— А вот Брокли поверил.
— Извините, я вовсе не хочу сказать, что сомневаюсь в ваших словах. Просто дело в том... эта вспышка не вяжется с тем, как продвигались дела у Карла в клинике. Он делал такие замечательные успехи... помогал нам ухаживать за менее стабильными пациентами... Но, конечно же, вас это не интересует. Вы, естественно, возмущены потерей машины.
— Ну, не то чтобы очень. У Карла куча неприятностей. Могу и потерпеть немного, если это ему поможет.
Она посмотрела на меня с возросшим дружелюбием. — Вы говорите так, будто разговаривали с ним.
— Говорил в основном он. Я уже было доставил его обратно к вам.
— Не казался ли он неуравновешенным? То есть, я хочу спросить, помимо того взрыва?
— Мне доводилось сталкиваться с людьми в более плохом состоянии, однако не мне судить. Он очень резко отзывался о своей семье.
— Да, я знаю. Он надломился прежде всего из-за смерти отца. Первые несколько недель Карл ни о чем больше не говорил. Но потом успокоился, во всяком случае так мне казалось. Конечно, я не профессиональный психиатр. С другой стороны, мне приходилось соприкасаться с Карлом гораздо больше, чем кому-либо из специалистов. — Она добавила мягко: — Он славный человек, скажу я вам.
В сложившихся обстоятельствах ее благосклонность мне не понравилась. Я сказал: — Он избрал странный способ продемонстрировать это.
Эмоциональная экипировка мисс Париш оказалась под стать великолепной физической экипировке. В глазах ее вновь сгустились грозовые тучи, на сей раз с молнией. — Он не виноват! — воскликнула она. — Разве вы не видите? Нельзя его осуждать.
— Ладно. Так и запишем.
Мой ответ, казалось, успокоил ее, хотя она и продолжала хмуриться. — Не могу представить себе, что его подхлестнуло. Учитывая то состояние, в котором его доставили, он был самым многообещающим пациентом во всем отделении. Через два или три месяца его, вероятно, выписали бы домой. Карлу ни к чему было убегать, и он это знал.
— Не забывайте, что с ним находился второй. Возможно, Том Рика изрядно потрудился, подстрекая Карла.
