После того, как Иво именем Господа запретил рыцарю въезжать в деревню, он оставил с ним сэра Грегори, сам же, воспользовавшись разгоревшейся перебранкой, в сопровождении остальных мужчин направился к господскому дому.
Священник, заметив, что его провели, пришел в неописуемую ярость. И сейчас он, видимо, собирался наверстать упущенное. Резко, так резко, что животное протестующе заржало, остановив лошадь, Иво повернулся к племяннику, сгорая от желания обрушить на него град проклятий. Однако, сжав побледневшие от усталости губы, он усилием воли сдержал порыв. Внимательно осмотрев находящихся рядом людей, святой отец задержал взгляд на молодой женщине в грязном платье, стоявшей рядом с лошадью сэра Джона.
— Где твоя хозяйка? — требовательно спросил Иво у Джослин, приняв ее за служанку.
Лайм усмехнулся.
Надменно вскинув голову, Джослин ответила:
— Вы ошиблись, святой отец. Я…
— И есть леди Джослин Фок, — закончил Лайм. — Вдова покойного Мейнарда.
На лице Иво появилось выражение недоверия, несвойственное этому обычно высокомерному и самоуверенному человеку.
— А вот сын Мейнарда, — продолжал Лайм, — Оливер Фок.
Оправившись от минутной растерянности, священник посмотрел на испачканного с головы до ног мальчика. На долю секунды в его взгляде мелькнули теплота и нежность.
— Сын Мейнарда? — переспросил он.
— А вы кто? — поинтересовалась Джослин.
Неохотно оторвав взгляд от Оливера, Иво после продолжительной паузы ответил:
— Я отец Иво, дядя Мейнарда.
— Иво? — эхом отозвалась Джослин.
Лайм уловил в ее голосе надежду. Очевидно, Мейнард рассказывал жене о своем любимом дядюшке, и теперь она увидела в нем возможного защитника. Незаконнорожденный племянник ни на минуту не сомневался, что она найдет в его дяде верного и преданного союзника, не сомневался, что если потребуется, Иво будет отстаивать права Оливера на Эшлингфорд до последнего и не приминет ради этого дойти даже до самого Папы Римского.
В душе Лайма начала подниматься безудержная волна гнева.
— Может, мы все-таки войдем в дом, — прорычал он, пришпоривая коня.
Возле господского дома он увидел растерянных и напуганных слуг, беспомощно стоящих в окружении рыцарей, которым он приказал быть настороже. Однако, оглянувшись, рыцарь понял, что опасность исходила не от слуг, а совсем с другой стороны. Ему следовало опасаться деревенских жителей, которые с таким же оружием в руках, каким Джослин пыталась защитить себя и сына, столпились на дороге. Они, вооружившись граблями и вилами, медленно приближались к дому.
