И вдруг это чувство пропало. Я перестал ощущать на себе взгляд и вздохнул с облегчением. Мне ответил чей-то вздох. Рультабийль? Или Дама в черном тоже только что ощутила эту тяжесть — тяжесть взгляда? Раздался голос Старого Боба:
— Князь, я вовсе не думаю, что ваша последняя кость середины четвертичного периода… Темные очки пришли в движение.
* * *
Рультабийль встал и сделал мне знак следовать за ним. Я побежал в наш зал заседаний. Как только я появился, он закрыл дверь и спросил:
— Почувствовали?
Мне было никак не отдышаться, и я пробормотал:
— Он там! Там, или мы сходим с ума. — Немного помолчав, я добавил уже более спокойно: — Знаете, Рультабийль, очень возможно, что мы действительно сходим с ума. Навязчивая мысль о Ларсане доведет нас до палаты для буйных, мой друг. Сидим в замке всего двое суток, и вы видите, в каком мы уже состоянии…
— Нет, нет, — перебил Рультабийль. — Я чувствую, он здесь. Я почти касаюсь его. Но где? Когда? Попав сюда, я сразу почувствовал, что мне следует все время быть здесь. Нет, я не попадусь в западню. Я никуда не пойду его искать, хотя и видел его за пределами замка, и вы тоже его там видели.
Внезапно Рультабийль успокоился, нахмурил брови, закурил трубку и сказал, как в доброе старое время, когда он не знал об узах, связывающих его с Дамой в черном, и движения сердца не мешали ему рассуждать:
— Поразмыслим.
Рультабийль сразу же припомнил правило, которым пользовался много раз и которое беспрестанно повторял, чтобы не дать видимости себя обмануть: «Ларсана следует искать не там, где он появляется, а там, где он прячется». За этим последовало дополнительное правило: «Он появляется здесь или там для того, чтобы никто не увидел, где он на самом деле».
Затем Рультабийль заговорил:
— Ох уж эта мне видимость! Знаете, Сенклер, бывают минуты, когда мне хочется вырвать у себя глаза, чтобы начать правильно рассуждать. Давайте сделаем это — всего минут на пять, — и тогда, быть может, мы все увидим как надо.
Он сел, положил трубку на стол, обхватил руками голову и сказал:
— Все, глаз у меня уже нет. Скажите, Сенклер: кто находится в этих каменных стенах?
— Кого я вижу в этих стенах? — повторил я.
— Да нет же! У вас тоже нет больше глаз, вы не видите ничего. Перечисляйте не глядя. Перечисляйте всех подряд.
— Во-первых, вы и я, — поняв, к чему он клонит, ответил я.
— Прекрасно.
— Ни вы, ни я не являемся Ларсаном, — продолжал я.
— Почему?
— Почему? Скажете тоже!
