* * *
Г-н Альбер Батайль из «Фигаро»[17] в своей прекрасной книге «Уголовные и гражданские дела» посвятил Балмейеру весьма интересные страницы.
Детство у Балмейера было счастливым. Для того чтобы стать мошенником, ему в отличие от многих не понадобилась тяжелая, полная лишений юность. Сын богатого коммерсанта с улицы Моле, он мог бы выбрать иную участь, однако его призванием было присвоение чужих денег. Еще в молодости он посвятил себя мошенничеству, как другие посвящают себя изучению горного дела. Дебют его был гениален. История получилась просто невероятная: Балмейер стянул ценное письмо, пришедшее в контору его отца, сел с украденными деньгами в лионский поезд и написал виновнику своего бытия следующие строки:
«Сударь, я — военный в отставке, имею награды. Мой сын, почтовый служащий, чтобы заплатить карточный долг, похитил адресованное Вам письмо. Я созвал семейный совет; через несколько дней мы сможем собрать нужную сумму и вернуть ее Вам. Вы — сами отец, так сжальтесь над отцом. Не лишайте меня моей былой чести!» Балмейер-отец благородно согласился подождать. Уплаты долга он ждет и по сей день — или скорее не ждет, потому что через десять лет из судебного процесса узнал, кто был настоящий вор.
Как сообщает г-н Альбер Батайль, природа одарила Балмейера всем, что присуще подлинному мошеннику: необычайной живостью ума, даром убеждать простаков, вниманием к обстановке и мелочам, талантом перевоплощения, бесконечной предусмотрительностью, доходившей до того, что всякий раз, собираясь выступить под чужим именем, он отдавал метить свое белье соответствующими инициалами. Но главной его чертой, не считая удивительной способности уходить от преследования, была рисовка — рисовка во всем: в самих аферах, в иронии, в вызывающем отношении к правосудию; он находил неизъяснимое удовольствие в том, чтобы самому сообщить в прокуратуру о мнимых преступниках, поскольку знал, сколько времени потеряет следователь, идя по ложному следу.
Это пристрастие к мистификации судейских проявлялось во всех его поступках.
Будучи на военной службе, Балмейер похитил деньги из ротной кассы и свалил все на казначея.
Он украл сорок тысяч франков у торгового дома некоего Фюре и тут же донес следователю, что кражу совершил сам г-н Фюре.
Дело Фюре долгое время не сходило со страниц различных юридических изданий, где его называли «Телефонный звонок»; с тех пор оно стало классическим. Никогда еще достижения науки не использовались с таким успехом в мошеннических целях.
