Как ни странно, на нем сохранился ярлык «Живанши», и вообще, если не считать небольшого пятнышка на лифе, которое можно было без труда чем-нибудь прикрыть, да хоть тем же шарфиком, оно находилось в отличном состоянии.
«Живанши» в лавке случайных вещей! Кому сказать – не поверят.
Во всяком случае, Кензи поначалу не поверила собственным глазам. А когда увидела цену на бирке, и вовсе пришла в изумление и даже пошла справиться в кассе. Кассирша небрежно, словно это была куча тряпья, взяла у нее платье и, равнодушно посмотрев на бирку, лениво протянула:
– Тридцать пять.
Дочь миссис Тернер, с детства наделенная сметливым умом, сразу поняла, какое ей в руки попало сокровище. Это ведь не какой-то ширпотреб, это платье от-кутюр, которое, конечно же, оказалось здесь по чистой случайности и за которое почитательница мсье Живанши запросто выложила бы тридцать пять или сорок тысяч!
Вертясь перед зеркалом, вделанным во внутреннюю стенку шкафа, Кензи в сотый раз благодарила судьбу за этот щедрый дар, не забывая, впрочем, в своих молитвах и знакомую мастерицу, которая подогнала платье по ее фигуре.
Сегодня ей предстоит особый вечер. И она, Кензи, окажется на высоте, не уступая всем этим расфуфыренным жердям, у которых денег куры не клюют! Единственное, чего ей не хватает, так это драгоценностей. Но это можно пережить. На кой черт побрякушки, когда на тебе такое стильное, такое неотразимое и соблазнительное платье, что дополнительные украшения нужны ему так же, как позолота – белой лилии.
* * *
Кензи родилась и выросла в казарме. Детство, или по крайней мере первые пять лет жизни, она провела на десятке военных баз, в том числе в Германии и на Филиппинах.
Несмотря на то что всякий раз, как полковник Тернер получал новое назначение, дома начинался настоящий кавардак, Кензи нравилось переезжать с места на место. Ее мать, Розмари, была одной из тех офицерских жен, что даже временное прибежище умеют превратить в уютное домашнее гнездышко. В общем, детство Кензи прошло в безоблачной атмосфере мира и любви. У нее, младшей в семье, было три брата, которых она обожала. Каждого назвали в честь какого-нибудь знаменитого военного: Дуайт (Эйзенхауэр), Джордж (Ли), Улисс (Грант).
В отличие от всех Тернеров Кензи тяготела к искусству, хотя ее дарования не получили развития. Оно и понятно: казарма – не лучшее место для пестования художественных талантов. Но то, что Кензи выделяется среди других детей, было ясно с самого начала.
