Синтия подмигнула Энджелин:
— Хм, похоже, ты решила приберечь его для себя, а, Бет?
— Нет, можешь взять его себе, — горько усмехнулась Бет. — Давай наконец причешем Энджи, все уже собираются, и нам надо идти вниз.
— Ты уже готова, так что иди, — сказала Синтия, — а с волосами Энджи я справлюсь. — Взяв тяжелый локон, она намотала его на горячие щипцы.
— Как плохо я выгляжу, — промолвила Бет, оглядывая себя в зеркало.
— Да нет, сестричка, ты выглядишь потрясающе, — возразила Синтия.
Бет надела строгий черный жакет с плиссированной юбкой, единственным украшением был галстук в складочку. Рыжие волосы были собраны в строгий пучок на макушке — эта прическа подчеркивала ее высокие скулы и большие голубые глаза.
— Правда-правда, ты хороша, — добавила Синтия.
— Мои волосы горят! — вдруг взвизгнула Энджи.
— Ой, прости, пожалуйста, — пробормотала Синтия. Разглядывая Бет, она совсем забыла о горячих щипцах, и ноздри защекотал неприятный запах паленого.
— Давайте быстрее, я хочу, чтобы мы были вместе. Господи, мне кажется, у меня и слез-то не осталось! — проговорила Бет и вышла из комнаты.
— Что же мне делать? — запричитала Энджелин. — Мои волосы испорчены.
— Вовсе нет, — возразила Синтия, разглядывая обожженные концы волос. Потом она вплела в каштановые кудри бархатную ленту, заколола косу на затылке и чуть отступила назад, чтобы полюбоваться результатом своих усилий. — Ну вот, никто ничего не заметит.
— Да, конечно, если они лишены обоняния, — фыркнула Энджелин.
Синтия критическим взглядом осмотрела сестру. На блестящем шелке черного платья Энджелин темнели бархатные цветы, а сзади его украшал изящный бархатный бант.
— Тебе нужно еще кое-что, — заявила она.
— Разумеется, — проворчала Энджелин. — Новые волосы.
— Нет, я знаю, что нужно. Подожди-ка. — Сбегав к себе в комнату, Синтия вернулась с ниткой жемчуга. Надев ожерелье сестре на шею, она удовлетворенно улыбнулась:
— Ну вот, теперь совсем другое дело.
Энджелин нерешительно дотронулась до жемчуга.
— Но, Тия, это ожерелье такое дорогое.
— Ну да, поэтому его и надо носить, а не держать в шкатулке.
— У меня никогда в жизни не было такого великолепного украшения, — вздохнула Энджи. И вдруг глаза ее опять наполнились слезами. — Если бы только папа мог видеть меня.
Синтия почувствовала, что сама вот-вот расплачется.
— Он видит тебя, милая, поверь мне. — И крепко обняла сестру. — А теперь ступай, — сказала она, слегка шлепнув ее. — Я спущусь через минуту.
