– Кто хочет бухнуть?
Пьер похолодел от ужаса, потом нашелся и выдавил со смешком:
– Мэнди такая шутница!
Сжав ее локоть стальными пальцами, он обошел с ней гостиную, представляя “невесту” гостям; причем делал это на такой скорости, что становилось ясно: он боится, вдруг она успеет сказать что-то кроме – “Добрый вечер”.
Когда наконец он усадил ее в уголке, подальше от гостей, Аманда оценила, как ловко он выкрутился из весьма затруднительного положения. Но пусть не думает, что с ней так просто сладить. У нее еще кое-что припасено на “десерт”!
Появились новые гости, мадам Дюбрей пошла поздороваться с ними, и Пьер собрался было последовать ее примеру, но передумал, боясь оставить “Мэнди” одну. Аманда выпрямилась и, прежде чем он смог задержать ее, ринулась к буфету, где были разложены всевозможные закуски.
– Чем могу вам помочь, мадемуазель? – спросил ее жизнерадостный краснощекий мужчина на английском с заметным акцентом.
Аманда указала пальцем на хрустальную вазу с великолепной черной икрой.
– А это что еще за козявки?
Лицо у мужчины сделалось багровым.
– Бог мой! Это же икра! – Серебряной ложечкой он зачерпнул икру, положил на тарелку, добавил тонкий ломтик поджаренного хлеба, завернутого, чтобы не остыл, в салфетку, и передал ей.
Громко рассмеявшись, она опустила палец в икру и облизала его.
– Ну и дрянь! Похожа на рыбный паштет! По тяжелому дыханию над ухом она поняла, что Пьер рядом, повернулась к нему и, помахивая пальцем, испачканным икрой, спросила:
– Это ты, любимый! Хочешь лизнуть?
– И ручку тоже, – спокойно сказал он и натянуто улыбнулся краснощекому гурману. – Мадемуазель Мэнди неисправимая юмористка, Луи. Ее нельзя принимать всерьез.
Тот недоуменно взглянул на “юмористку” и отошел, а Пьер с приклеенной улыбкой взял у Аманды тарелку.
– Хочешь еще что-нибудь, любовь моя?
– Например?
– Чтобы я тебя тут же удавил.
Выйдя из образа “Мэнди”, она от души рассмеялась.
Заметив перемену, Пьер подозрительно прищурился, а Аманда, разозлившись на себя за оплошность, постаралась отвлечь его внимание: толкнув Пьера, она громко сказала:
– Смотри, кто пришел! Люсьен! Искренне радуясь приходу хоть одного знакомого, она быстро пошла навстречу Люсьену.
– Слава Богу, вы пришли! Здесь такая скука, будто все пропахли нафталином! Их бы вывесить на веревку проветриться!
– А вас нарисовать и поместить в рамку! – восхищенно сказал Люсьен.
– Все дело в новой прическе. Я рада, что вам нравится.
Генриетт, взглянув на ее волосы, сразу догадалась, что яркий цвет придает лак, и предложила его смыть. Но Аманда не хотела приводить свои волосы в естественное состояние и наотрез отказалась. Немало удивившись, Генриетт удовольствовалась тем, что гладко зачесала волосы, скрутив их в жгут и закрепив на макушке.
