— Я долго ждала, пока ты проснешься, — не двигаясь, сказала она.
Я взглянул на дверной проем, где свет все еще был бесцветным, точно лунный камень.
— Еще рано.
— Возможно, я спала не так крепко, как ты.
А потом она спросила:
— Если я рожу тебе сына, какое имя ты хотел бы, чтобы я дала ему?
Я уставился на нее, и теперь она улыбнулась, слегка и с горечью искривив губы.
— Ты не подумал об этом? Ты, случайно зачатый под кустом боярышника?
— Нет, — медленно сказал я. — Нет, я не подумал. Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал? Все, что будет в моих силах тебе дать…
— Я не прошу платы — кроме возможности показать тебе вот это.
Она прятала что-то между ладонями; теперь она раскрыла их и протянула мне то, что там было. И я увидел массивный браслет червонного золота, изогнутый и скрученный в подобие Алого Дракона Британии. Парный к нему я каждый день видел на руке Амброзия.
— В одно утро, совсем такое, как это, Ута, твой и мой отец, подарил этот браслет моей матери перед тем, как ускакать прочь.
Прошло какое-то время, прежде чем я полностью осознал, что значили ее слова. А тогда почувствовал дурноту. Я подтянул под себя ноги и встал, стараясь держаться от нее подальше, а она сидела и наблюдала за мной из-под темного плаща своих волос.
— Я не верю тебе, — наконец выдавил я. Но я знал, что верю; выражение ее лица сказало мне, что даже если она лгала всю свою жизнь, сейчас она говорила правду; и я наконец понял — теперь, когда было уже слишком поздно, — что сходство, так озадачившее меня, было сходством с Амброзием. И она знала; все это время она знала. Я услышал, как кто-то застонал, и с трудом осознал, что это был я сам. Мой рот казался сухим и одеревеневшим, так что я едва смог выговорить слова, засевшие у меня в горле.
— Почему… что заставило тебя сделать это?
Она сидела, поигрывая браслетом-драконом, беспрестанно поворачивая его в ладонях, в точности так же, как делал Амброзий в ту ночь в Венте.
— Для этого могут быть две веские причины. Одна — это любовь, а другая — ненависть.
— Я никогда не делал тебе ничего плохого.
— Нет? тогда это из-за того зла, которое Ута, принц Британский, причинил моей матери еще до твоего рождения. Твоя мать умерла, когда ты появился на свет, — о, я знаю — и, бастард или нет, ты был сыном, и поэтому твой отец взял тебя к себе и воспитал у своего очага; и ты теперь видишь это его глазами. Но я была всего лишь дочерью; меня не забрали у матери, и она прожила достаточно долго, чтобы научить меня ненавидеть то, что она когда-то любила.
