Луиз не нашла ответа на его вопрос…
Думая об этом во время ночного дежурства, она решила было поговорить с одним из психиатров больницы. Но он бы все равно ничего ей не объяснил, так как счел бы непрофессиональным делать какие-либо выводы с чужих слов.
Любой специалист захочет увидеть Закари лично, исследовать довольно долгий период его жизни, но она посчитала, что он откажется. За последний год у него и так сменилось множество врачей. А к психиатрии он относился с большим недоверием. На этот счет у Закари была своя точка зрения, как, впрочем, и на все остальное; На следующий день она заехала за Закари, чтобы отвезти его в суд.
– Что так рано? – сухо спросил он, открывая дверь.
В темном костюме, в рубашке в красную и белую полоску и в шелковом галстуке коричневого цвета он мало походил на себя. Луиз он больше нравился в старых голубых джинсах и в свитере.
– На стоянке возле суда вряд ли удастся поставить машину, – сказала она. – И я сначала высажу вас, а потом уже найду место для парковки.
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом.
– Понятно. И конечно, у вас вряд ли хватит смелости на то, чтобы нас увидели вместе.
Луиз покраснела и постаралась сменить тему разговора.
– Не забудьте про ремень. Не обращая внимания на ее слова, он посмотрел в зеркало.
– Представляю, как все будут на меня пялиться, когда я войду в зал. Может быть, мне надеть что-нибудь на голову. – Его голос звучал жестко.
– Не говорите так. У вас осталось всего несколько шрамов.
– Несколько?
Закари еще раз с горечью взглянул на свое отражение.
– Возможно, кто-то на вас и посмотрит, – сказала она мягко. – Но только в самом начале, а потом быстро привыкнут к вашему виду.
Он медленно повернул к ней голову.
– Вы говорите так, потому что сами привыкли иметь дело с людьми, пострадавшими от ожогов.
– Нет, – уверенно сказала Луиз. – В течение многих лет я наблюдала, как пациенты и их семьи справляются с подобными недугами. Человеческий разум – странная штука. Люди свыкаются с любыми видами уродства. Шрамы вскоре станут менее заметными, и окружающие перестанут обращать на них хоть какое-нибудь внимание, потому что без них нас никто уже не сможет себе представить. Мы узнаем друг друга по лицу, и любая отметина становится его частью. И только совершенно незнакомые люди будут как-то реагировать на это.
– Сегодня мне предстоит войти в помещение, где будет полно незнакомых людей! – выпалил Закари, и Луиз увидела его судорожно сжатые кулаки.
