Бэнни обнаружила скрипку, покрытую слоем пыли, в одном из чуланов. Ее отец считал уроки музыки бесполезной тратой времени и денег, а мать убеждала перейти на какой-нибудь более подходящий для женщины инструмент. Но Бэнни полюбила именно скрипку, очарованная тем, что сама могла извлекать удивительные звуки из этого чудесного инструмента.
Так как учить ее играть было некому, то она сама себя и научила. Каждый раз, когда к ним в городок заезжал скрипач и давал концерты, Бэнни внимательно следила за ним: как он перебирал струны, как водил по ним смычком.
Часами она упорно упражнялась в игре на скрипке. Зимой, несмотря на то, что ее пальцы коченели от холода, она играла, спрятавшись на чердаке, в сарае. А летом пристанищем для нее служил Финниганский лес. Сначала у нее ничего не получалось. Скрипка издавала звуки, напоминавшие пронзительный визг кота, которого мучили деревенские мальчишки. Но со временем она научилась извлекать из инструмента чистые ноты, похожие на те, что слышала на концертах. И, наконец, эти разрозненные звуки слились в единое целое – то, что называется музыкой.
Теперь музыка стала тем единственным, что действительно принадлежало ей. Она легко перебирала пальцами по струнам, играть для нее стало так же естественно, как дышать и почти так же необходимо. Она могла воспроизвести любую мелодию со слуха, абсолютно при этом не фальшивя. Но чаще скрипка пела о том, что творилось в душе Бэнни, превращая ее чувства в прекрасные звуки.
Бэнни прижала скрипку к подбородку, провела смычком по струнам, как бы пробуя свои силы, и прислушалась к тонущему в чаще леса звуку. Удовлетворенная результатом, она взяла еще несколько нот, чтобы размять пальцы, и почувствовала, что между нею и скрипкой вновь установилась гармония. Закрыв глаза, она сосредоточилась только на скрипке, чтобы воспроизвести музыку, звучавшую в ее душе.
Но внезапно громкие аплодисменты нарушили ее уединение.
Бэнни вскочила на ноги и, смутившись, моментально спрятала скрипку за спиной.
Джон Лэйтон, широко улыбаясь, стоял совсем рядом, привалившись спиной к высокому дереву. Когда она посмотрела на него, Джон резко выпрямился и сорвал с головы свою пыльную треуголку.
– Привет, девушка Бэнни, – пробормотал он.
– Здравствуй, – сказала она, немного успокоившись. – Что ты здесь делаешь?
Он неловко переступил с ноги на ногу и ответил низким хрипловатым голосом, в котором опять слышались обычные для него глуповатые нотки.
