Спокойно прохаживаясь между пленными, связанными по десять человек, Заремба вглядывался в их будто окаменевшие лица. Вот взгляд его задержался на высоком, крепком на вид. индейце. Офицер прошел мимо него один раз, другой, а потом, встав за его спиной и проверяя, крепко ли связана веревка, тихо спросил:
– Мой брат – сын Черной Тучи Мчащаяся Антилопа?
Индеец молчал, только глаза, казавшиеся на исхудавшем лице огромными, спокойно смотрели на его лицо.
– Я ваш друг. Я хочу помочь вам. Ваши люди не выдержат этого пути.
В глазах, смотревших на Зарембу, вспыхнул и погас огонь.
– Повторяю – я друг. Возьми у меня ножи и револьвер. Пусть твои братья спрячут их. При первой возможности перережьте веревки и бегите… Когда-нибудь встретимся, и тогда, может быть, мне нужна будет ваша помощь.
И снова в ответ ни звука. По неподвижно сидящим фигурам трудно было понять – дошли ли до них слова офицера. И даже в момент, когда, протянув руку, опустил он перед ними ножи и оружие, ни один мускул не дрогнул на их лицах, не сделали они ни одного движения. И только когда скрылась фигура офицера за костром, молодой воин, глаза которого засветились теперь уже неугасимым огнем, осмотрелся и произнес какие-то гортанные звуки. И тотчас же сидящие рядом ловкими движениями, несмотря на веревки, схватили оружие и спрятали его в остатках одежды…
Сагамор метнул взгляд на лицо лейтенанта и, заметив на нем недоверие, проговорил:
– Нет, не думай, что просто и легко пришло к офицеру это решение. Оно стоило ему многих бессонных ночей… Он ведь тоже был белым…
Сказал и зорко взглянул на сына, лицо которого еще больше, чем лицо белого солдата, говорило, что не верит он, не может поверить в слова отца.
– Едва успел офицер войти в свою палатку, – продолжал старик, – как услышал крики и звук бича. Сердце его забилось, как у кролика, над которым орел простер свои крылья. Выбежав из палатки, на ходу вынимая револьвер, увидел он, как пьяные солдаты, их было не меньше десятка, на лошадях гонялись за связанными индейцами, заставляя их ударами оружия подниматься с земли.
– Что происходит? – схватил Заремба за узду коня одного из солдат, так что тот, потеряв равновесие, свалился с седла. – Я вас спрашиваю – кто распорядился так обращаться с людьми? – срывая голос, снова закричал он. – Сейчас же прекратить безобразие!
– Оно будет продолжаться, поручик. Этот приказ исходит от меня, – раздался хриплый голос. – Чем он вам не нравится?
