Месяц уже посеребрил своим холодным светом верхушки шептавшихся о чем-то пихт, скользнул удивленным взглядом по опушке леса, на которой недосчитался старого вождя, и, увидев его идущим медленно по тропинке, замер.
Сгорбленным, усталым выглядел сегодня старик.
«Видно, нелегко достаются тебе воспоминания», – тепло подумал белый солдат, почтительно вставая навстречу идущему. А тот и впрямь выглядел не то что уставшим, а скорее опустошенным. Когда же, усевшись и расправив на себе оленью шкуру, заговорил, голос его был по-прежнему полным силы, а взгляд ясен и светел.
– Я вижу в глазах моего сына вопрос. Он хочет получить ответ на него?
– Их не меньше, чем звезд на небе, отец.
Чуть заметная улыбка осветила суровое лицо старика. И хоть промелькнула она быстрее мысли, Зоркий Глаз увидел в ней тепло солнечного луча.
– Если мои слова дойдут не только до ушей моего сына, но и до его сердца, он в каждом из них найдет нужный ответ.
Помолчав с минуту, старик продолжал без всякого перехода:
– Каменная Стрела смочил остро оструганную палочку в голубой краске и на нижней части бумаги нарисовал голову воина с. занесенной над ней стрелой. Под этим знаком нарисовали свои тотемы и остальные вожди. «Говорящая бумага» была подписана. Совещание закончилось барабанным боем и танцами. Много бочонков с огненной водой было откупорено в тот день.
Однако не все из вождей, присутствовавших на этом пиршестве, приняли в нем участие с легким сердцем. Грустно смотрел на своих собратьев один из влиятельных, молодой, но уже со следами многих отметин борьбы на лице и на груди, Сломанное Крыло. Недоверие к белым, которое носил он в себе, не давало ему покоя. Но, кроме мысли о том, что слово белых – неверное слово, тяготило воина и сознание того, что и свое-то честное слово ишинибе потеряли они сегодня в этой встрече с бледнолицыми.
– Сверни типи, – сказал он коротко, но твердо своей жене, когда сон сморил остальных, и, прочитав в ее глазах тревогу, добавил: – Никто не увидит. Духи внушили мне эти мысли. Они за меня – видишь, как заслонили месяц тучами.
Сказал, а про себя подумал: «Справедливого суда не боюсь и пойду ему навстречу».
Сколько ночей и дней были они в пути, стараясь быть незамеченными, об этом можно было судить по их одежде, густо покрытой пылью, по измученным, еле передвигавшимся мустангам, когда наконец добрались до главного лагеря. И всю дорогу одно желание поддерживало Сломанное Крыло – как можно скорей донести до вождя Черная Туча весть об измене.
