— И ты думаешь, мы можем продолжать жить, как прежде?
— Конечно.
— И ты любишь меня? — продолжал Флетчер.
— Ты это знаешь, нет необходимости спрашивать еще раз. Это несправедливо! — воскликнула Вера.
— Нет, я думаю, что нет, — сказал Флетчер. Он протянул руку к бюро, нашел там свечу и зажег ее. — Я хочу посмотреть на тебя.
Он заглянул ей в лицо. Вера не ожидала встретить в его глазах боль и отчаяние.
— Я должен спросить тебя кое о чем. Я должен был сделать это с самого начала, но ты отвлекла меня, — он попробовал рассмеяться. — Я хочу только, чтобы ты мне сказала «да» или «нет», и мы больше не будем возвращаться к этому вопросу.
Вера попробовала пальчиком расправить суровую морщину, которая вдруг пересекала лоб Флетчера, когда он сердился. Но Айронс осторожно удержал ее руку. Холодность и сдержанность жеста заставили Веру сжаться и укрыться простыней.
— Я согласна, — ответила она, не раздумывая. Флетчер надел коричневые поношенные и совсем не похожие на офицерские бриджи и сел на край кровати. В мерцающем свете свечи он видел, что глаза Веры стали огромными и испуганными.
— Я слышал, — сказал Айронс, — что пули были тайно вывезены из Бостона женщинами. Они придумали очень остроумный способ транспортировки, и у них был хороший предлог: им хотелось посетить дамский клуб.
Вера понимала, что нужно было расспросить Флетчера, откуда у него эта информация, но она не решалась.
— Я снова спрашиваю: «да» или «нет»? Это все, чего я от тебя жду. Скажи, ты участвовала в подрывной деятельности?
Вера почувствовала прилив ярости. Нет, лгать она не будет. Во всяком случае, сейчас! Она утвердительно кивнула, и Флетчер вздохнул в ответ.
— И второй вопрос, — продолжал он. — Это была твоя идея?
Этот вопрос был гораздо опаснее. Вера взглянула прямо в глаза Айронсу: они были холодными и отчужденными.
Если она промолчит, это будет не в ее пользу.
— Да, — ответила Вера.
Флетчер стоял со свечой в руке, глядя на женщину, сидящую в постели, только что такую близкую, а сейчас вызывающе дерзкую.
— Вера, во имя Господа, почему ты солгала мне? — с гневом спросил он. — Ты сказала: «Поезжай и убедись сам!» И это было в тот самый день!
Вера покачала головой, чувство ужасной вины смешалось в ее душе со злобой.
— Да, — сказала она тихо.
— В чем дело, я почти не слышу тебя? — Он смотрел на нее холодно. Казалось, между ними выросла стена.
Вера подняла голову и с отчаянием ответила:
— Да, я так сказала.
Она не решилась объяснить, что чувство вины преследовало ее все эти дни. Она была упрямой женщиной.
