— Согласен, мне не следовало приставать с расспросами к Карен и Эми. Извини, пожалуйста.
— Не понимаю, как ты узнал, что это мои дети.
— Они же так похожи на тебя! — воскликнул он. — Просто копии. Кроме того, я видел вашу фотографию в витрине. Кстати, хозяйка той фотостудии была сегодня на занятиях.
— Сэнди выставила нашу фотографию на витрину?! Ну, я ей устрою нагоняй!
Но Дэйва не устраивал такой поворот разговора.
— Ответь мне на один вопрос, — сказал он. — Почему ты работаешь на такой низкооплачиваемой должности, ведь твои муж и отец очень богаты?
Кэтрин передернула плечами и гордо подняла голову.
— А ты еще не понял? Тогда мне нечего тебе сказать. А если ты будешь приставать ко мне, то я напишу жалобу и потребую, чтобы тебя убрали из моей группы.
— О, заносчивости тебе не занимать, это я знаю! — горько усмехнулся Дэйв. — А помнишь, как ты бросилась ко мне в объятия, Кэтрин? Или твоя память настолько избирательна, что ты забыла даже о том, как разговаривала со мной на бензоколонке? У меня тогда был подбит глаз и сломаны ребра.
Кэтрин закусила губу, и в глазах ее появилось какое-то отчаяние.
Неужели мы с ней больше не увидимся? Неужели нам так и не удастся поговорить по душам? — вдруг подумал Дэйв.
— Зачем ты это делаешь? — воскликнула она. — Зачем напоминаешь о том, что должно быть забыто раз и навсегда? Наши дороги разошлись много лет назад, и тебе пора понять это.
Ее слова задели Дэйва. Он опустил голову и уставился на спои руки, покрытые мозолями, царапинами и шрамами.
— Конечно, ты всегда была слишком хороша для меня, — с горечью в голосе сказал он. — Кто я? Простой механик, грязный работяга. Так вес и осталось. Разве ты можешь снизойти до того, чтобы выпить со мной кофе.
— Глупости! — перебила его Кэтрин, схватив за руку, и вдруг заметила толстый шрам, идущий от запястья к локтю. — Что это?
Он ответил не сразу, давая себе возможность прочувствовать прикосновение ее пальцев.
— Несчастный случай на нефтяной вышке в Северном море два года назад. Неужели тебе это интересно, Кэтти?
Она отпустила его руку и тяжело вздохнула.
— У нас обоих свои шрамы, правда? У кого — то они снаружи, у кого-то внутри… Такова жизнь. Послушай, Дэйв, я не хотела оскорбить тебя, но нам с тобой действительно больше нечего сказать друг другу. Ты должен понять это и оставить меня в покое.
— О каких это шрамах ты говоришь? — заинтересовался он.
— Дэйв, пожалуйста… — Она умоляюще посмотрела на него.
Эти голубые глаза… Его всегда восхищал этот небесный цвет… Но сейчас в них была такая мольба и боль, что Дэйв тяжело вздохнул.
