Она будет играть с Мартином Крейном на равных. Скривившись, Энн выудила из развала грязной посуды в раковине тряпку и стала сметать рис на пол. Который тоже не мешало бы как следует отскрести.
Мартин вернулся и, сняв кожаный пиджак, закатал рукава голубой хлопковой рубашки. Его потертые джинсы сидели на нем как влитые. Энн быстро отвела взгляд и сказала:
– Я до сих пор не могу пользоваться правой рукой. Чувствую себя какой-то калекой.
– Надеюсь, рана неглубокая? – спросил он, и Энн могла бы поклясться, что в его голосе прозвучала искренняя тревога.
– Не очень, – ответила она и заметила, как его взгляд опустился ниже плеча.
На ней была мятая зеленая майка с порхающими на груди оранжевыми птичками. Кровоподтек на щеке приобрел синевато-желтый оттенок. Как очаровать мужчину твоей мечты, едко подумала Энн и сказала:
– Не буду путаться под ногами, пока ты пылесосишь. Эта кухня всегда была мала для двоих.
Воткнув штепсель в розетку, Мартин заметил:
– Может быть, поэтому ты не замужем?
Она в сердцах выпалила:
– Почему ты изменял Келли?
– Я не изменял.
Энн фыркнула.
– Не забудь забраться под шкаф… Просто удивительно, какой беспорядок может наделать один пакет риса!
– Уходишь от разговора, да, Энн?
– Ты сообразителен, – с кривой усмешкой сказала она.
– До чего же ты красивая! – с внезапным жарой проговорил Мартин.
Он не всерьез, должно быть, просто привык льстить женщинам. Тем не менее Энн покраснела до корней волос.
– Я? Да я просто развалина.
– Спасибо, Мартин, – такой ответ меня устроил бы больше.
– Возможно, так принято в кругах, где ты вращаешься, но мне не нужны твои комплименты, Мартин. Они такие же пустые, как клятвы, которые ты давал перед алтарем.
Он выпрямился во весь свой рост.
– Пока мы были женаты, я никогда не изменял Келли.
– Скажи это тем, кому интересно.
– Я могу сделать так, чтобы интересно было тебе.
У нее перехватило дыхание.
– Не думаю.
– Бросаешь мне вызов, Энн?
– Нет, Мартин. Просто говорю, что мне безразлично все связанное с тобой. Мне это ни к чему. Неинтересно.
– Посмотрим, – со зловещей мягкостью произнес он. – Тебе лучше выйти – кухня, как ты верно заметила, мала для двоих.
Что-то в его неподвижном взгляде заставило ее мгновенно ретироваться. С максимумом достоинства Энн прошествовала в ванную, где натянула поверх майки хлопчатобумажный свитер и провела щеткой по растрепанным волосам. Как избавиться от жалости к себе? – подумала она и показала язык своему отражению в зеркале. Это надо же – впустить в квартиру тигра. Огромного, голодного хищника.
