Келтэн фыркнул:
— Все бароны воюют друг с другом, — доложил он. — Все королевство смердит похотливым желанием мести. Представь, война идет даже из-за пчелиного жала. Некоего графа ужалила пчела, и он не нашел ничего лучшего, как объявить войну барону, у которого крестьяне содержали пасеку. Они воюют друг с другом уже целых десять лет.
— Ну, а еще что-нибудь происходит в Лэморканде? Более заслуживающее внимания, — уточнил Спархок.
— Все земли на восток от Мотеры наводнены земохцами.
Спархок быстро сел на краю кровати:
— Вэнион говорил, что Отт оживился и собирает силы.
— Отт занимается этим каждые десять лет, — бурдюк с вином перекочевал к Спархоку. — Наверное он делает это, чтобы не дать своим людям расслабиться.
— А чем земохцы занимаются в Лэморканде?
— Ничем таким, о чем стоило бы рассказывать. Они бродят и задают встречным множество вопросов. Представь, земохцы интересуются сказаниями и преданиями. Почти в каждой деревне обязательно найдется два-три из них, я имею в виду земохцев. Они расспрашивают старух и угощают вином бродяг в деревенских кабаках.
— Странно, — пробормотал Спархок.
— Вот почти точное описание занятий практически любого земохца в Лэморканде. Здравый ум никогда не был там в почете, — Келтэн встал. — Я пойду поищу что-нибудь вроде кровати. Притащу сюда, и мы с тобой поболтаем еще о старых временах перед сном.
— Хорошо.
Келтэн ухмыльнулся.
— Например о том, как твой отец поймал нас на том сливовом дереве.
Спархок поморщился как от боли.
— Я старался забыть об этом в течении тридцати лет.
— У твоего отца, насколько мне помнится, была тяжелая рука. На весь остаток дня я потерял всякий вкус к жизни, а от слив к тому же резало в животе. Ладно, я скоро вернусь, — он повернулся и вышел из кельи.
Возвращение Келтэна радовало Спархока. Они вдвоем выросли в доме его родителей в Димосе, отец Спархока взял на воспитание Келтэна после того, как его родители и вся семья погибли, и двое мальчиков провели в доме Спархоков годы до принятия послушничества в Главном Замке Ордена в Димосе, так что они были друг для друга даже больше, чем братья. Правда, Келтэн бывал порой резок и грубоват, но это все было мелочи, а главное состояло в том, что дружбу с ним Спархок считал одной из тех вещей, что ценятся в жизни превыше всего.
Спустя некоторое время Келтэн возвратился, волоча за собой кровать, точно такую же, какая стояла в келье, и они долго лежали в тусклом свете свечи, вспоминая минувшее.
