Молодой человек тупо уставился на Первосвященника.
— Это — сэр Спархок, который вероломно нарушил приказ вашего покойного дяди, короля Алдреаса. Ему было приказано выехать на поселение в Рендор и не возвращаться без особого на то королевского разрешения. Одно только его присутствие в Элении выносит ему приговор.
Личеас в испуге отпрянул от стоящего рядом с ним рыцаря в черных доспехах, открыв в изумлении свой бесформенный рот.
— Спархок?! — содрогнулся он.
— Самый настоящий, — подтвердил Спархок. — Однако я боюсь, что наш добрый Первосвященник несколько преувеличивает. Принимая на себя почетную должность Рыцаря Королевы, я обязался защитить ее, когда она окажется в опасности. Эта клятва стоит выше любого приказа, будь то королевский или какой-либо другой. А жизнь королевы сейчас как раз в опасности.
— Это лишь формальная сторона дела, Спархок, — заявил Энниас.
— Мне это известно, но формальные стороны дел — душа закона.
В этот момент в разговор вступил граф Лэндийский.
— Я изучал подобные прецеденты, и сэр Спархок вполне верно процитировал букву закона и полностью следовал ему в своих действиях. Клятва сэра Спархока защищать королеву в данном случае превыше всего.
Принц Личеас обошел вокруг стола.
— Это чистейший абсурд! — заявил он, усаживаясь рядом с Первосвященником. — Она не подвергается никакой опасности. Элана просто больна.
— Королева, — поправил его Спархок.
— Что? — непонимающе взглянул на него новоявленный Принц-Регент.
— Королеву следует называть «Ее Величество» или хотя бы «Королева Элана». В высшей степени неучтиво называть королеву просто по имени. Если формально подходить к этому делу, то, наверное, я не обязан защищать Королеву от неучтивости, как от физической опасности. Я не столь хороший знаток закона, как мой старый друг граф Лэндийский, и, вероятно, здесь потребуется его совет. После чего не исключена возможность того, что я вынужден буду послать вам вызов, Ваше Высочество.
— Вызов? — побледнев переспросил Личеас.
— Что за вздор! — воскликнул Энниас, — ни о каких вызовах и речи быть не может. Спархок просто придумывает оправдания своему поступку. До тех пор пока он не представит Совету письменное доказательство того, что он отозван из ссылки коронованной особой, он подлежит обвинению как государственный преступник. — Улыбка заиграла на тонких губах Первосвященника.
— Наконец-то. Я уже было подумал, что вы никогда об этом не спросите, Энниас, — спокойно ответствовал Спархок.
