Пока он плавал, она заметила сильные мускулистые руки, которыми он рассекал воду, но только сейчас разглядела, как он весь великолепно сложен. Широкие плечи, крепкая спина, тонкая талия, тугие, лишь слегка прикрытые черными плавками ягодицы. А ноги, плотные, мускулистые, вызывающе заявляли о его мужском естестве.
Надевая мохнатый халат, Филдинг повернулся лицом к Энн. И он вовсе не был волосат — только немного кудрявой шерстки на груди, а вокруг чистая гладкая кожа. Он глянул наверх и увидел Энн, смотревшую на него во все глаза. Застигнутая за этим занятием, она готова была провалиться сквозь землю.
— Доброе утро! — крикнул Филдинг. — Если хотите искупаться, Кармоди, в кабинах есть несколько купальников.
— Нет, спасибо, — сдавленным голосом проговорила Энн. — Слишком холодно.
— Вода подогрета.
— Все равно холодно. Спасибо.
Она поспешно отступила в спальню и просидела там до завтрака, с трудом приходя в себя. Великолепное тело Филдинга стояло у нее перед глазами. Она боялась, что, глядя на него, теперь всегда будет мысленно представлять его в плавках. Ее вовсе не привлекала перспектива постоянно внушать себе, что он просто обыкновенный здоровый мужчина, — она почувствовала к нему влечение… И это открытие ее очень, очень обеспокоило.
Однако бежать Энн было некуда, и в восемь часов, давая себе всевозможные зароки, она спустилась в столовую. С огромным облегчением она увидела, что Филдинг зарылся в утреннюю газету и, только на секунду подняв глаза, сказал:
— Если хотите, можете почитать «Геральд». Вон он лежит.
Энн налила себе апельсинового сока из стоявшего на столе графина, взяла газету и стала просматривать заголовки. Вошла миссис Таер и принесла тарелки с беконом и яичницей и поджаренный хлеб. Мэтью Филдинг положил газету и принялся есть.
— Хорошо выспались, Кармоди?
— Да, спасибо.
— Вы всегда так рано встаете?
— Иногда.
— У вас, оказывается, дар вызывать людей на откровенность, — с озорной усмешкой сказал Филдинг. — Напомните мне при случае им воспользоваться. Конечно, мою мать легко разговорить, но у вас это ловко получилось. Очень ловко.
— Мне было интересно с ней разговаривать, — осторожно возразила Энн, намазывая хлеб маслом.
— М-м-м, — промычал Филдинг. Проглотив, он опять заговорил: — Люди, как правило, любят говорить о себе. А вы нет. Отчего это, Кармоди?
Она ждала такого вопроса.
— Я не считала возможным распространяться о своей особе.
Филдинг засмеялся.
— Ах какие мы скромные!
