«Влюбился», — думала мать с той смесью радости и тревоги, какую подобное обстоятельство порождает в душах большинства родителей. Потом, совсем быстро, наступил разрыв.
«Она его бросила», — решила Мэри Пег.
Еще она думала, что радость поначалу была слишком уж бурной и все чересчур быстро закончилось.
— Я тревожусь о нем, — сказала она по телефону старшей дочери. — Это на него не похоже.
— Его всегда бросают, ма, — ответила Дженет Кин; она была не только соучастницей матери по семейным заговорам, но и профессиональным психиатром. — Он парень симпатичный, но не имеет подхода к женщинам. Это пройдет.
— Тебя здесь нет, Дженет. Он похож на зомби. Приходит с работы в таком состоянии, словно день гнул спину в соляных копях. Ничего не ест и спать ложится в половине девятого. Это неестественно.
— Ну, я могла бы взглянуть на него… — начала Дженет.
— Что, как на пациента?
— Нет, ма, это недопустимо, но если ты просто хочешь услышать мое мнение…
— Послушай, дорогая. Я знаю, когда мои дети сходят с ума, а когда нет. Он не сошел с ума. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Я хочу сделать вот что. Приготовлю в субботу завтрак повкуснее, сяду рядом и все из него вытяну. Что скажешь?
Дженет и в самых буйных профессиональных фантазиях не мечтала о том, чтобы обладать способностью матери заставлять людей выбалтывать свои секреты, поэтому она сделала лишь несколько нечленораздельных одобрительных замечаний. Одобрительные замечания — именно то, что требовалось Мэри Пег, когда она просила совета, и Дженет выполнила свой долг. Сама она считала, что братцу нужны девушка, приличная работа и возможность жить самостоятельно, не под одной крышей с матерью — именно в таком порядке, по возрастанию важности. Но она решила не спорить. Дженет и обе ее сестры при первой же возможности покинули родной дом — и не потому, что не любили свою дорогую мамочку. Просто мать отбрасывала уж очень плотную тень. Бедняга Алли!
Мэри Пег, получив профессиональный совет Дженет, всегда чувствовала себя лучше и радовалась, что мнение дочери так хорошо соотносится с ее инстинктами. Она была одной из семи детей вагоновожатого подземки. В отличие от большинства людей своего класса и культуры, она поддалась соблазнам шестидесятых и прошла весь бунтарский путь — увлекалась рок-группами, жила в коммуне в Калифорнии, пробовала наркотики, имела случайный секс; потом, слегка пристыженная, она вернулась к реальной жизни, выучилась в колледже и стала работать научным сотрудником библиотеки. Буйная сторона истории осталась тайной для ее родителей, поскольку, в отличие от многих современников, Мэри Пег не была настолько испорчена, чтобы вопить об этом направо и налево; ей хватало испорченности как таковой. Воспитанная в католической традиции, она всегда страдала от чувства вины по поводу того, что обманывала родителей; когда у нее появились собственные дети, она твердо решила: в их семье лжи между родителями и детьми не будет. Порой она думала, что поэтому и вышла замуж за копа.
