— Отпраздновать? Не вижу повода для этого, — насмешливо сказала девушка.
— Оставьте, графиня. Это входило в ваш план, разве нет? Обманным путем заставить меня жениться на вас.
Виктория молчала, стараясь взять себя в руки и не наброситься с кулаками на мужа. Вдохнув побольше воздуха, она медленно произнесла:
— Все было именно так, как я сказала своему отцу, милорд. Я ни за кого не хотела выходить замуж и меньше всего за вас. В самом деле, это было единственное, чего я хотела избежать.
— И потому вы восхитительно шли напролом? Лицо Виктории пылало.
— Я признаю, что это была ошибка, милорд, за которую мы оба дорого заплатили. Я недооценивала своего отца. Но, вероятно, вы можете найти утешение в том, что имеете все шансы получить гораздо больше, чем я. Мой отец — богатый человек. Мое приданое составляет целое состояние. Могу представить, как вы будете праздновать. — Виктория опустила взгляд на бокал вина в руке графа и хмыкнула: — Вижу, вы уже празднуете.
Колкое замечание попало в цель. Граф так сильно сжал бокал, что Виктории показалось, он раздавит его.
Грейсон выпрямился.
— Кажется, сейчас самое время сказать вам, что я решил. Я предлагаю, чтобы мы жили под одной крышей столько, сколько потребуется для спокойствия вашего отца. Я не сомневаюсь, со временем вы сможете убедить его, что наш брак был ошибкой. Когда это произойдет, брак можно будет расторгнуть. И каждый из нас пойдет своей дорогой. Вы согласны?
— Вполне, — резко ответила Виктория. . — Да будет так, — сказал Грейсон. Он собирался уйти, но задержался. — Послушайте моего совета, графиня. На вашем месте я бы не стал навязываться ни одному джентльмену, а тем более целовать его, как вы поступили со мной в парке у Ремингтона. Мужчины, — у графа на губах появилось что-то вроде улыбки, — боюсь, что нельзя найти для этого вежливое выражение… Мужчины считают такую дерзость неприятной. — С этими словами он вышел.
От ярости Виктория потеряла дар речи. Она свирепо смотрела на дверь. Майлз Грейсон, граф Стоунхерст — самый гнусный и ненавистный человек на свете!
Это было объявлением войны.
Уязвлена ее гордость. Ей бросили вызов. Ее муж оскорбил ее.
О, она поступит, как он сказал. Они будут жить под одной крышей ради спокойствия ее отца. Но больше у них ничего общего не будет — ни общих трапез, ни общей комнаты.
Но если граф хочет заставить ее дрожать от страха, его ждет сильное разочарование.
На следующее утро девушка собрала всех слуг графа и представилась им… и затем немедленно велела подать карету. Ожидая экипаж, Виктория вертелась перед зеркалом и, завязывая тесемки капора, мурлыкала веселую песенку.
