И тогда я вас ненавидела не менее, чем сейчас, О'Нил!
Его губы изогнулись в кривой усмешке.
— Вы превращаете приятную процедуру соблазнения в нечто гораздо худшее.
— Приятную процедуру?
Ну конечно. Соблазнение, приятное для нас обоих. — Его глаза заметно потемнели. — И не пытайтесь этого отрицать.
Когда она наконец поняла смысл его слов, ее пронзил холодок страха.
Что вы хотите этим сказать — гораздо худшее! Вы угрожаете мне насилием?
Его ноздри раздулись.
Некоторым леди даже нравится толика насилия. Может, и вы из той же породы.
Катарина широко раскрыла глаза.
Нечему тут удивляться. Впрочем, я забываю, что вы шесть лет были заперты в монастыре. — Он криво улыбнулся. — Однако, прежде чем вы впадете в истерику, позвольте сообщить вам, что я никогда ни кого не насиловал, не насилую и не собираюсь насиловать. Даже если меня буквально толкают на это.
Ничуть не веря этому заявлению, она хотела презрительно засмеяться, но смогла издать только жалобный сдавленный звук.
— Вы только что сказали, что были рады удовлетворить тех женщин, которые… — Слова застряли у нее в горле. Она все еще испытывала шок при мысли, что некоторым женщинам и вправду нравится, если мужчина груб и жесток. Мысленным взором она видела этого пирата, накинувшегося на безликую женщину, отдающуюся ему с горячечной охотой.
— Я могу быть грубым, могу быть нежным. Стоит вам сказать, что вы предпочитаете… — Он не спускал с нее глаз.
— Я… я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Он хрипло рассмеялся.
— Вы хотите меня, милая.
От этих слов она на мгновение потеряла дар речи.
— Вы дикарь, пират, вы охотитесь только на тех, кто слабее вас. — Она сжалась на полу, глядя на него снизу вверх. — Вы охотитесь на меня точно так же, как охотились на тех, других женщин. Мне вы не нужны!
— Другие женщины рады были принять меня в свои объятия.
Катарина рассмеялась.
Значит, это были шлюхи и потаскушки. Он гневно склонился к ней.
Я не сплю с рябыми шлюхами. Моей последней любовницей была овдовевшая графиня.
Она вглядывалась в него, не желая верить его словам, но он до того разозлился, что она поняла — он говорит правду. Как удалось ему соблазнить графиню? Для Катарины это было загадкой. Неужели только благодаря своей потрясающей внешности?
Некоторых женщин страсть не пугает, — сказал он, внимательно вглядываясь в нее. Он тяжело дышал. — Но ведь эти женщины — не слезливые девственницы, выросшие в монастыре.
Разъяренная Катарина с криком вскочила на ноги, хотя внутренний голос подсказывал ей, что лучше отступить.
