— Он слишком тесный!
— Совсем не тесный.
— Я не могу дышать! — Она и вправду не могла дышать. Конечно, причиной тому вполне мог быть нарастающий страх.
Мари затянула еще немного, отчего Сторм проворчала нечто совсем не дамское, и принялась шнуровать корсет. Сторм попробовала дышать. И обнаружила, что может, но едва-едва.
— Теперь кринолин, — сказала Мари.
Глядя на себя в зеркало, Сторм нахмурилась: корсет поднял ее полную грудь вверх и вперед, отчего она скорее напоминала корову, а не человека.
— Я не могу это носить, — сказала она сипло.
Через голову на нее была натянута и затем завязана на талии нижняя юбка. За ней последовали еще четыре, потоньше. Последняя была черная, отороченная кружевами и отделанная черными блестками. И в завершение — вишнево-розовое платье.
Когда наконец Мари докончила процесс одевания нанесением духов на запястья Сторм, за ушами и в углубление между грудей, Сторм в ужасе и смятении уставилась на себя в зеркало. Женщина, которую она увидела, была ей совершенно незнакома. Она казалась… изысканной… прелестной… она была женщиной!
Платье ей не нравилось. Половина груди была на виду.
— Вырез слишком глубокий, — заявила она. — Я не собираюсь это носить.
— Совсем не глубокий, — ответила Мари. — Вы можете показывать гораздо больше, что вам и следует делать. Ваше тело — magnifique, ma petite. Вы должны показывать его, а не прятать.
— Я не хочу его показывать, — вспыхивая, заявила Сторм. Хорошо хоть, что ее волосы оставили в покое. Мари просто заложила густые, волнистые пряди за уши и закрепила их черной атласной лентой, расшитой мелким жемчугом. Лента сдавливала голову. У Сторм застучало в висках. Даже от крошечных бриллиантовых сережек, принадлежавших ее матери, болели уши.
— Magnifique, — объявила Мари.
Сторм попробовала сделать несколько шагов по комнате. Пальцам ног стало очень больно. Должно быть, туфли были чересчур узки. Чего бы она ни отдала, чтобы надеть свои разношенные ковбойские башмаки. Представив, как появится в салоне Марси в грязных коричневых башмаках, она улыбнулась. В дверь постучали, и в комнату вошел Пол.
— Сторм, ты выглядишь великолепно, — воскликнул он Его глаза светились гордостью.
Сторм знала, что он говорит искренне, и снова глянула в зеркало.
— У меня лицо не той формы, — с сомнением сказала она, — Смотрите, какой широкий подбородок.
Пол улыбнулся:
— Твоя красота необычна, но ты просто потрясающа. Не знаю ни одной женщины, чью красоту можно хотя бы пытаться сравнить с твоей, Сторм.
