Придя в себя после замешательства, вызванного словами Мэри, Генрих с вымученной улыбкой спросил:
— Не желаете ли вы познакомиться с вашим единокровным братом Дунканом, принцесса? Он — один из ближайших друзей моего брата. — Принц легким кивком подозвал к себе мужчину, сидевшего возле Адели, и лишь теперь Мэри поняла, почему его лицо показалось ей таким знакомым: он был очень похож на их отца, короля Шотландии Малькольма.
Кровь прилила к щекам Мэри. Она с преобразившимся лицом поднялась навстречу Дункану и приветливо улыбнулась ему. Благодарение Богу, с этой минуты она была уже не одна в этом логове врагов! Нежданно-негаданно судьба послала ей союзника и опору.
— Обнимемся, сестра! — сердечно приветствовал ее Дункан. — Наконец-то мы нашли друг друга!
Стивен все чаще ловил себя на том, что при мысли о предстоявшей женитьбе на Мэри отчетливо представляет себе, как через несколько месяцев после их венчания она однажды встретит его, вернувшегося из успешного военного похода, из Лондона или просто с охоты, у массивных дверей Элнвика — с радостной улыбкой на устах, с распростертыми объятиями, как она спрячет лицо у него на груди и станет шептать, что очень скучала по нему, что счастлива его возвращению. Отгоняя это назойливое видение, он упрекал себя в не подобающей мужчине и воину чувствительности, но победить растущую в душе нежность к Мэри было выше его сил.
А между тем отношения их за истекшие несколько дней не претерпели каких-либо изменений: Мэри по-прежнему подчеркнуто избегала его и всячески давала понять, что не желает связывать себя брачными узами с наследником Нортумберленда. Но мечты и грезы о счастливом супружестве с дочерью шотландского короля занимали в душе Стивена тем большее место, чем меньше реальных надежд оставляла для их осуществления настороженная отчужденность Мэри.
Вместо того чтобы, как советовали ему принц и некоторые из придворных, от души забавлявшиеся сложившейся ситуацией, воздействовать на невесту с помощью суровых мер, Стивен решил поступить иначе: он отправился на чипсайдский рынок и купил там маленькую изящную костяную коробочку, годившуюся разве лишь на то, чтоб любоваться ею, дорогую брошь, представлявшую собой рубиновое сердечко в золотой оправе и целый ярд настоящих фландрских кружев. Он рассчитывал, что Мэри, получив все эти подарки, наконец оценит его заботу о ней и возможно — кто знает? — станет дарить его ответным вниманием или уж во всяком случае обходиться с ним приветливее.
